Реальности мистера Притчета - стр. 3

Жили мы в Хомбурге, а к врачу с ребенком ездили в Хоспиталвилль6, совсем небольшой город, где была только больница. По крайней мере, так я это видел. С дочкой все было в порядке. Она росла. Лепет превратился в речь, она научилась считать. Все было бы хорошо, если бы Камилла не докапывалась до каждого моего действия и не устраивала ссору на пустом месте. То я не туда убрал ее манто, то решил прибрать ее туфли, которые должны были быть раскиданы беспорядочно в коридоре, то я не так что-то сказал. Я ее бил, по крайней мере, с ее слов. Однажды она разозлилась и решила ударить меня ногой в живот, я схватил ее ногу и оттолкнул от себя. Она упала в коридор, это был вопиющий случай избиения с моей стороны. В другой раз она лупила меня кухонной лопаткой, я отнял ее и ударил один раз в ответ по руке. Это был второй случай. Больше она не могла насчитать, да и зачем? А может я просто помню лишь дурное с ее стороны и не запоминаю обид, которые сам нанес ей?

Будучи женатым уже 7 лет, я встретил другую. Она еще училась в школе, звали ее Сесиль. Я гулял по бульвару во хмелю, не желая находиться дома. Шел я с работы и мог гораздо быстрее добраться до дома на общественном транспорте или такси, но мне не хотелось добраться быстрее. Когда я шел на работу, я не хотел быть на работе, когда шел с работы – не хотел с нее уходить. Большинство мужчин, находящихся в этом замкнутом круге женатой и работящей жизни, идут после работы в дешевый бар, где проводят свой вечер, пока не напьются и не придут навеселе ночью домой с единственной целью – спать. В самом тривиальном и скучном, небиблейском смысле, возлежать со своею супругой. У меня дома была маленькая и любимая дочь, которая, впрочем, все более и более стала походить на свою избалованную мать, которая теперь баловала ее настраивая против отца и всех мужчин в мире. Однако я предпочитал прогуляться выветривая спиртные пары, чтобы быть дома к ужину в хорошей форме. Волквилль7 находился прямо по пути в Хомбург из Воркбурга8, так что я легко мог пройтись пару часов, оттягивая свое прибытие в злосчастный дом ругани и склок. Мне приходилось работать все больше и больше, так как к кредиту на свадьбу прибавился кредит на ребенка, а впереди была школа со всеми сопутствующими расходами. У меня помутнело в глазах и я сел на обочину дороги. Тогда я и увидел ее, этого иного, уже подросшего ребенка, обладающего женской взрослой красотой и детской непосредственностью и бескорыстием. Я выглядел достаточно молодо и достаточно молодо мыслил, чтобы между нами завязался разговор на подростковые темы, приправленный для меня излишне сладкими алкогольными коктейлями, которые мы поглощали вместе. Это была стройная и миниатюрная брюнетка с длинными волосами, в стильной, для ее поколения, немного мешковатой для меня, одежде. С ней было легко и весело, она была вполне образованна и интересна. Мы разошлись обменявшись контактами, которыми я, впрочем, так и не воспользовался. Ведь у меня была дочь. Придя домой я как обычно сел за стол, еда была сплошь покупная, жена не тратила свое время на готовку. На что она его тратила мне было неизвестно. Доев свою еду, не обращая внимания на претензии и подколы жены, я удалился в свой кабинет. В руках я сжимал номер Сесиль. Как просто было взять и позвонить ей. Это могло бы изменить мою скучную жизнь. Но также и усложнить. Что бы я делал дальше? Я был слишком стар для этого дерьма. Развод, дележка имущества, алименты, утрата дочери, с которой я смог бы видеться по выходным, следуя распоряжению суда… С годами я утратил свое юношеское безумие, я больше не ходил в кино без штанов, больше не игнорировал работу ради удовольствия, не жил так, как хотел, не вел себя так, как хотел, пусть это было и ненормальным. Я жил и вел себя так, как надо. Ведь я был взрослый, я был муж, я был отец. Я должен был вести себя так, а не иначе. Так требовало общество, довлеющее над всеми нами своими «надо» и «должен». Так требовал мой статус, мои родители, родители Камиллы. Я скомкал листок с номером Сесиль и выбросил его в мусорную корзину. Надо – значит надо.