Реально махнуть до Луны - стр. 9
Майк уже за горизонтом, но он тоже рад. Хотя он единственный, кому сегодня нечего делать. Это вызывает у нас сочувствие.
Самое время пристегнуть перчатки и шлемы. Спать, как рекомендуют эти теоретики, точно не стоит!
И всё-таки выход – это немного интересно! В первый раз! Что там? А вдруг…
Как бы бомба разорвалась, громовой треск будильника потряс всё существо. «Доброе утро…» – пробормотал Антон и открыл глаза.
Пыльная лампочка без абажура под потолком, древний и давно не работающий телевизор «Рекорд», Лёхина картина гуашью на белых обоях, где девушка в красном чертит прутиком на песке какого-то небольшого внеземного кратера. На стене ослепительно алое платье пронзительно контрастирует с тёмно-синим беззвёздным небом, вызывая какой-то непонятный восторг. И девушка кажется такой одинокой и беззащитной! Ну, прямо, до слёз.
Всё здесь казалось чужим, незнакомым, будто увиденным впервые.
Последний раз у себя в квартире Антон просыпался очень давно и совсем забыл как это должно выглядеть в реальной жизни. Будто всё здесь старое-престарое, и чего-то нового уже не хватает.
При Авдееве Антон бывал здесь изредка, чтобы только проверить сохранность и оплатить счета за неполученные бытовые услуги. Забегал на полчаса, жалко было терять бесценное время. Вся жизнь была там, в мастерской, где в августе уже стояла, как говорил Авдеев, «на стапеле», облегчённая тележка, быстро обраставшая разными диковинными примочками, многочисленными кронштейнами с подвижными площадками под ходовые излучатели, площадки эти при отработке программ, потешно шевелились, придавая конструкции вид почти живого существа, железного насекомого с коротенькими лапками.
Да, всё это им приходилось преодолевать мучительными усилиями, но нежданно сложной и самой трудоёмкой частью оказалось создание кабины. Две недели клеили её из многих слоёв стеклоткани. Для прочности, через два слоя, армировали мелкой стальной сеткой. И в конце, как ни странно, она получилась изящной, лёгкой, меньше ста килограммов вместе с крышкой из оргстекла на стальном каркасе, и даже красивой. Это была их гордость. Тяжёлая крышка, хорошо уравновешенная, закрываясь мягко, беззвучно входила в пазы и плотно фиксировалась замками.
И ещё нужны были кресла, которые их творец, Николай Николаевич, заумно назвал «ложементами», и система жизнеобеспечения, которую для высотного полёта нужно заряжать сжатым воздухом, обычным кошачьим сорбентом и водой.
Без сомнения, Ник-Ник мог гордиться собой: из малоценного мусора в конце вышла конфетка! Авдеев оказался превосходным технологом. Конструкция, несмотря на многие проблемы, вышла отвечающей всем требованиям.
Антон никак не мог распрощаться с Авдеевым. С уходом теоретика цель, ставшая ориентиром, внезапно отошла на второй план и готова была растаять. «Кузнечик» целиком был авдеевским замыслом, немного дополненным космическими прибамбасами Антона. И оставался материальным воплощением самого автора с идеей летать только в воздушном океане Земли.
Сирота-Кузнечик без своего создателя стал металлоломом, высокотехнологичным мусором и интеллектуальной трухой! Былое ушло. И впереди чистая, пустая дорога, по которой двигаться можно, но идти некуда.
Сам бы Авдеев счёл жульничеством идею использовать свой прибор так, как нужно было Антону. Ник-Ник такое считал аферой. Только Антон понимал, насколько для этого приспособлен уникальный «Кузнечик».