Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист - стр. 43

– Ой, Марковна, где увиделись!

– Здравствуй, Наталья! А ты откуда?

– Была в больнице. Теперь зайду кой-куда и домой, в станицу.

– На автобусе?

– Ага.

– На каком?

– Да на любом. Через нашу Камчатскую все идут.

– Это так. А я вот дочку проведывала, харчей подвезла. Учится в колледже. А мне не повезло. Обещал Родион подбросить на своей машине, да что-то на ней сломалось, так пришлось на автобусе добираться. Вот я и припозднилась.

– Какой Родион?

– Коновалов, в соседнем доме живёт. Не знаешь такого? Хороший мужчина, уважительный и непьющий. Неразговорчивый только.

– Как не знать? Знаю. Так он в соседях у тебя?

– Да.

– Вот как. Давненько я его не видела. Тихий, говоришь? Плохо ты его знаешь. В тихом омуте знаешь кто живёт?

– Да ты что? На него и не подумаешь.

– Остепенился, наверное. Я ведь его ещё молодым помню.

– Озоровал?

– Да так прямо и не скажешь, не буйствовал и не хулиганил. Скорее уж наоборот, спокойный и рассудительный был, а только держаться от него нужно было подальше. Сестра моя старшая, Марина, за малым от него с ума не съехала.

– Ничего себе! А почему?

– Не знаю, какой он сейчас, а смолоду был…

– Что?

– Я тогда маленькая было, но помню его хорошо – красивый он был, такой, знаешь, как комсомолец на плакате. Где уж Маринка с ним познакомилась, не знаю, но поплыла она основательно. Подруги ей завидуют, а она хвастает – Родя то, Родя сё, он и в технике, он и в музыке. А потом раз – и всё. Накануне они договорились встретиться вечером, а днём Марина пошла зачем-то до подруги. А идти надо было мимо церкви. Ну вот, идёт она, а возле входа в церкву люди стоят и батюшка. Подошла ближе, глянула, а батюшка и есть её Родион. Она от удивления рот открыла и застолбенела. Он в облачении, людям что-то говорит, увидел Марину и ей тоже сказал с каким-то вывертом – мол, ты, отроковица Марина, глаза не выпучивай, а иди домой да займись работой. И ещё по писанию что-то добавил про Сады Эдемские и про плевелы. Потом повернулся и пошёл в церковь.

Она и отправилась по указанному адресу, как под гипнозом. Пришла домой, села, уставилась в стенку и не шелохнётся, сама не своя. Так до вечера и молчала. Родители забегались, хотели уже в больницу везти, но, слава богу, к вечеру отошла. Спросила: «Что такое плевелы и отроковица?», и, не евши, спать легла. Рано утром встала и начала полы мыть, что при её лентяйстве испугало. Собралась огород полоть. Мать с трудом заставила её позавтракать, а потом всё-таки разговорила. Когда выяснилось, с чего пошло, мать кинулась в церковь. Только там был другой батюшка, который её прогнал и разговаривать не стал.

– Так, может, ей всё это померещилось?

– Ага! И ещё полусотне человек. Но это всё ерунда по сравнению с тем, что узнала мать, когда стала расспрашивать про этого Родиона.

– И что?

– А то, что он…

Тут она нагнулась к уху собеседницы, и конца фразы Вера Максимовна не услышала. Зато женщина, которая услышала, отпрянула и перекрестилась. Вид у неё был потрясенный.

– Батюшки святы! Да не может такого быть! Страсть господня!

Та, которую звали Наталья, усмехнулась и сказала:

– Да, история тёмная, но учти – бабка у него была ведьмой. Настоящей ведьмой, сейчас таких нет, одни шарлатаны. Её даже милиция боялась. Спроси любого, кто на том краю жил. Я и сама её видела не раз, и ворону, служанку её тоже видела. Бабке лет сто, наверное, было. Идёт она на кладбище, да иной раз как зыркнет на тебя глазищами, так аж пятки каменеют, а ворона над ней летает, сопровождает, значит. Мы подсматривали, как она присядет у могилки на лавочку и что-то бормочет, а ворона сидит на кресте и каркает – как будто разговаривают. Ужас.