Разжигая пламя на снегу - стр. 48
- Если тот, кто придумал эту дичь, грамотно ее тебе преподнесет, то конечно, ты поверишь в его версию! Это же проще всего. Плотникова нужно искать, а я здесь. Меня можно наказать и закрыть вопрос, правильно?
Слезы брызгают из ее глаз и крупными горошинами скатываются по щекам. Я стопорюсь, впервые вижу ее в слезах, какой-то тормоз щелкает в голове, я пережестил. Она испугана в смерть.
- Ведь дело не в деньгах? Дело в твоем незыблемом авторитете? Сейчас главное назначить виновного?
- Не бывает таких совпадений, вы оказались в один день, в одно время в одном аэропорту. Ты, бл*дь, можешь это объяснить?!
Мы говорим на повышенных, всякие приличия уже летят в тартарары.
- Нет! Не могу! И не стану! Мне нечего тебе сказать! Хочешь убей меня, прямо здесь, и никто никогда не узнает, куда я исчезла! А признаваться мне не в чем!
Делаю к ней шаг. Она срывается с места и быстрым и почти бегом выходит на террасу, оставляя дверь открытой. А потом выскакивает под ливень, как есть, в тонком костюме, мгновенно намокает и быстрыми шагами, удаляется по газону в темноту сада. Куда ж тебя несет?
Я выбегаю следом, темень, вкупе с дождевыми потоками, сводят видимость к нулю, иду по памяти в ту сторону, куда она убежала.
- Лиза!
В ответ лишь шум падающей воды, ветра и грома где-то вдалеке.
- Лиза! Вернись в дом, простудишься! Хватит, не дури!
Упорное молчание выводит меня из себя, если найду, ей Богу, отшлепаю.
Вспышка молнии освещает сад, и я вижу под деревом прислонившуюся к стволу фигуру. Обняв себя за плечи и рыдая навзрыд, она стоит, прижавшись виском к дереву. Ее трясет, она в истерике. Иду туда.
- Зайди в дом, ты вся дрожишь! - беру ее за плечи.
- Катись к черту!
- Лиза, все, успокойся, - обнимаю, кутаю в объятиях, но ледяные струи обжигают пронизывающим холодом, одежда промокла насквозь у обоих.
- Как вы мне все надоели! – потоки ливня хлещут по щекам, стекают с волос, мы по щиколотки в воде. - Ты, твои друзья, со своими дурацкими обвинениями, эта тюрьма, ежедневное одиночество! И всему ни конца, ни края!
Она кричит, выплевывая в лицо каждую фразу, в голосе такая горечь, что это просто невыносимо слышать. Я уже не верю в версию Башира, я готов верить ей безоговорочно, лишь бы она не выворачивала мою душу наизнанку. Она выглядит не просто жалко, она похожа на затравленного зверька, и это все сделал с ней я.
- Ты жестокий, бесчувственный кретин, уверовавший в свою правоту и безнаказанность! Ненавижу тебя!
Она пытается вырваться, а я не хочу отпускать. Понимаю, что это конец, моей она уже не будет. Невыносимая, разрывающая боль пронзает грудь, мне нечем крыть, заслужил.
- Больше не будет тюрьмы, сейчас соберешь свои вещи и поедешь домой, - говорю громко, пытаюсь достучаться сквозь ее истерику.
Она затихает в моих руках, поднимает глаза, заглядывает в мои не ослышалась ли.
- Что?
- Тебе нужно в горячий душ, приведешь себя в порядок, и я отпущу тебя.
Она не верит, ищет подвох в моих словах. Поднимаю на руки и несу в дом, дрожащими окоченевшими руками она цепляется за мою шею и умолкает.
На пол опускаю только в душевой ее комнаты. Дождевая вода все еще стекает на пол.
- Тебе помочь?
- Нет, - отвечает отрешенно.
Я выхожу и спускаюсь вниз. Вытираюсь полотенцем, душ оставляю на потом. Приношу из кабинета ее телефон, сажусь на диван в гостиной и жду, когда она спустится.