Разжигая пламя на снегу - стр. 29

Ведущий объявляет перекур, люди – кто выходит на воздух подымить, кто разбредается по залу на группки. Наши соседи по столу выбирают первый вариант, и мы остаемся вдвоем. Скинув, наконец чары, я прихожу в себя. Встаем, чтобы размяться, прошу Макса налить мне сок. Он подносит стакан с красной жидкостью, принимаю и вижу довольные глаза Градова, смотрящие на кого-то в упор за моей спиной. Поворачиваю голову и получаю шок. Метрах в пяти от нас дядя Сева, в кругу нескольких мужчин и Боброва, ошарашенно смотрит в нашу сторону. Несколько секунд мы просто созерцаем друг друга.

- Дядя Сева, - я делаю шаг, хочу подойти и поговорить.

Но сзади за талию меня сгребает и требовательно прислоняет к себе мужская крепкая рука.

- Я не разрешал тебе подходить к нему, - слышу властный спокойный голос у себя над ухом.

Горячее дыхание опаляет скулу. Упираюсь спиной ему в грудь и затравленно умоляю взглядом родственника сделать что-нибудь. Вырваться из этого захвата нереально, но как быть, если у стоящих рядом с дядей, мужчин на лицах явная заинтересованность происходящим?

- Макс, пожалуйста, я просто подойду на два слова, - поворачиваю к нему лицо.

- Нет, ваши разговоры в мои планы не входили.

- Так ты знал, что он будет здесь? – меня просто рвет на части от этой самоуверенной манеры управлять людьми, как куклами.

- Знал.

Я снова перевожу взгляд туда, где дядя Сева в состоянии полного ужаса видит, как Градов прижал меня к себе, как диктует мне условия. Машу отрицательно головой, мол он все не так понял, со мной ничего страшного не происходит. Но родственник понимает это по-своему, безысходность гримасой боли ложится на его лицо, он сам делает к нам несколько шагов, но Градов головой машет ему – нет. И тот останавливается.

Боже, вот зачем он сказал ему по телефону, что не будет играть в героя? Он просто морально его убивает, обставляет все, чтобы дядя думал невесть что. Он точно решит, будто я сплю с ним принудительно из-за этого долга.

- Градов, ты животное!

Как я могла еще десять минут назад таять и растекаться перед ним?

- Нам пора, - рубит он. Не осталось и следа от мужчины, который только что пожирал глазами мои губы и поднимал бокал за женщин.

Он просто уводит меня к лифту. Когда двери закрываются, и мы движемся вниз, я не выдерживаю.

- Если бы я только знала... - мне так горько, я снова чувствую себя заложницей.

Макс нажимает кнопку и лифт останавливается. Боже, нет! Это наихудшая идея, меня бросает в жар, я хочу выйти из закрытого пространства. Но я не стану умолять, пусть даже не надеется. Ненавижу.

Смотрю на него, как загнанная лань, но он похоже, не понимает, что устроил мне двойной стресс.

- Что ты хотела ему сказать? – жестко выдвигает Градов.

- Просто успокоить, объяснить, что со мной все хорошо.

- Ему не обязательно это знать.

- Он пожилой человек, ты хоть понимаешь, как он себе все это представляет? Какое чувство вины испытывает сейчас? Или тебе все равно, кому и почему ты причиняешь боль? Деньги дороже всего, да, Градов?

Я срываюсь на крик, хочу, чтобы он услышал, понял, хочу на воздух.

- Ты сейчас прекратишь орать, мы приедем вниз, нацепишь свою фирменную улыбку, попрощаемся и уедем. А свои истерики оставь для дяди.

Прислоняюсь к стенке кабины, мне нереально плохо. Голову разрывает изнутри ощущение паники, я готова закрыть рот, лишь бы поскорее выбраться отсюда.