Развод. Я все равно уйду - стр. 26
- Катя, а ты мне ничего сказать, не хочешь? - шмыгает, губа невольно топорщится. - У тебя от мужа секретов нет?
Илья немного наклоняет голову вбок, от этого становится не по себе, как будто меня подозревает в чем-то.
- Не придумывай, - не хочу продолжать этот бессмысленный разговор, муж никогда не поймет, что он во всем виноват, будет спихивать вину на меня, выдумывать разные ситуации.
- Ну предположим, - говорит в воздух, прячет телефон в карман. - Я за тобой слежу.
Илья выходит из кухни, цепляется за диван, делает вид, что случайно.
- Что это было? - Света подкатывает глаза, вижу, ей тоже неприятен этот театр абсурда.
Я иногда слушаю разных психологов. И они говорят, что часто чувство стыда и стигмы опасны для здоровья, для душевного состояния. И вот сейчас я это ощущаю на себе. Вместо того чтобы лезть из этого болота, сделать попытки защитить себя, бежать, дальше, чем видят глаза, я стыжусь себя, своей беспомощности и созависимого состояния.
Во рту сухо и солено. За время жизни с Ильей я научилась плакать без слез, без звука. Как рыбки, немного открывая рот и захватывая воздух. Стыдно. Очень стыдно, что я такая беспомощная.
- Катя, я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но пойми, что жертва никогда не виновата. Илья - абьюзер. А у тебя нет сил для сражения. Завтра же ты поедешь в клинику, сдашь анализы, там железо, наверное, в минус ушло.
- Свет, спасибо за заботу. А вот это все, я куда дену? - показываю на дом. - Я думаю, что Илья только и ждет, чтобы я уехала, а сам деваху свою притащит.
- А вот пусть и тащит. А наша с тобой задача их поймать, чем больше доказательств, улик, тем лучше.
- Не знаю. Я боюсь... быть одна, - последние слова говорю почти без звука. Я и так одна, только делаю вид, что у нас семья.
- Сестричка ты моя любимая, - Света прижимает меня к себе. - Ты сейчас говоришь о себе через призму его восприятия. Кать, ты крутая. Посмотри, какой у тебя дом, какой у тебя сад, какие пацаны! Это все твоими руками, как бы Илья ни обесценивал тебя.
Оказывается, так быстро человек может лишить воли другого. Раньше в фильмах я все думала, почему героиня - такая ведомая овечка, все же понятно, что мужик - последний мудак, почему она стелется, падает в ноги. А перестала замечать, что сама давно превратилась в придверный половик.
- Свет, а ребята? Мы и так с ними не виделись, пока вы отдыхали. А теперь снова, - кажется, я это довод только для того, чтобы снова вернуться в привычную обстановку.
- Катюш, помнишь, что говорят в самолете? Сначала маску себе. Тем более я рядом. Мы с парнями в кафе поедим, а Илюшеньке пора на воде посидеть, пусть у него тоже детокс будет.
- Ага, у меня заморозки столько, что полгода можно без магазина прожить.
- Я с этим тоже что-нибудь придумаю, - Светка вытаскивает кончик языка, прикусывает его и подмигивает. Она так делает с самого детства и за этим жестом обычно стоит какая-то проделка, от которой мороз по коже.
Не хочу убирать со стола. Иду в детскую, пацаны разложили пазл - собирают. Оба кидаются меня обнимать. Моя гордость, моя радость. Кого только я могу воспитать, с таким отцом, почему они должны это видеть и думать, что это нормальное поведение.
- Мам, если вы с папой решите разводиться, ты не переживай, мы с тобой останемся, - Митя упирается головой мне вбок, кажется, что он стыдится своих слов.