Развод. Я (не)надолго - стр. 2

Иду к мужу в кабинет и начинаю готовить место для дивана.

Зову рабочих, которые уже с утра на низком старте ждут моих указаний по договору с хозяином.

Рабочие заносят диван в комнату и ставят в приготовленном месте. Один из них задевает козырьком бейсболки раму «Лежащей обнажённой», и на пол падает флешка.

Если бы эта маленькая зелёная, как ящерица, штучка лежала себе на его столе, я бы её даже не заметила. Но раз она упала из картины, запрятанная подальше от моих глаз, я тут же бегу к компьютеру и вставляю её в гнездо.

Мир меняется на глазах…

Говорить Суханову про флешку или не говорить? Если говорить, это будет означать, что я прекращаю всю активность по организации вечеринки «Ангелы и демоны», объявляю мужу тотальный игнор (то есть посылаю его на три заглавные буквы) и ставлю вопрос ребром: либо развод, либо полное раскаяние с его стороны.

Глупость какая! Раскаяние. Оно мне нужно? После его извинений продолжать спать с ним в одной кровати и готовить завтраки? Зачем они всё это снимают и увековечивают свой разврат? Чтобы насладиться одиноким вечером за рюмкой коньяка? Вновь пережить бурлящие эмоции похоти и блуда? А что ещё?

– Ева Константиновна, – звонит горничная, – вино привезли. Куда ставить – на кухню или в подвал спустить? Четыре ящика.

– Спустите в подвал, – отвечаю полуживым голосом. Разбить бы все бутылки о его голову.

Тамарка была права. Это Лопырёва.

Как всё банально! Измена и потом развод. А как объяснить мальчикам? Двойня. Оба поступили в Суворовское училище, с этого года уезжают на учёбу. Сколько труда я вложила в их подготовку! Мы готовились с первого класса: спорт, учёба, музыка, домашние задания, языки, температуры, зубы, уши, отравления, драки – всё на мне. Суханов почти не занимался детьми. Он был примером успешного и любящего папы и главы семейства, но я всё взяла на себя. Мои же дети, грех жаловаться.

Сейчас они с мамой, то есть путешествуют на корабле с моей мамой и приедут домой к началу учебного года. Саша и Костя, названные в честь обоих дедов – с моей и с его стороны. По одиннадцать лет. Как всё складывается!

Вариант второй. Я ничего ему не говорю, копирую флешку, вставляю её обратно в раму с «Лежащей обнажённой» и играю роль любящей жены. А потом в удобный момент разоблачаю его ложь и притворство. Нет! Я не выдержу. Мало ли что может случиться. Я окажусь дурой и проиграю всё. Ещё обвинит меня в притворстве и подставе. Разве я смогу ему простить? Да ещё с Лопырёвой. Всё-таки она его окрутила. Сначала у неё в планах был Сеня, но она не справилась с Тамаркиной обороной. А со мной и воевать не надо – заезжай и располагайся. Двери открыты, пропусков не требуется.

Тело тяжёлое, слёзы текут рекой, состояние упадка. Сердце пока бьётся, и то хорошо.

– Ева Константиновна, – опять горничная, – второй диван куда ставить, вы не сказали.

– Оставьте его пока на месте, завтра решим, – точнее, решим сегодня. А ещё точнее, я уже решила.

Если бы Лопырёва была ему безразлична, и это был бы случайный перепихон по пьяни, Суханов ни за что бы не делал видео и тем более не хранил его в укромном месте дома. Как будто других мест нет. Ещё уговорил меня пригласить её на вечеринку. Обнаглели вконец. Оба.