Развод. Вспомни, как мы любили - стр. 5

Срываю шторы с окон, скидываю вазы и статуэтки с комода, из которого вырываю ящики.

Я кричу и кричу.

И эти крики — поток крови из моей души, которую вспорол Виктор честным признанием.

Скидываю с подоконника горшки с цветами, которые сегодня утром поливала из симпатичной фарфоровой чашечки и мычала под нос незамысловатую мелодию.

Еще утром я была счастлива, а сейчас умираю на острых ржавых прутьях.

Виктор внимательно и напряженно следит за мной.

Конечно, кто-то скажет, что когда мужчина говорит, что разлюбил, надо держать себя в руках, но пошли-ка они далеко и надолго.

Не буду я милой и спокойной, когда меня мягко толкнули в обрыв. Моя жизнь разрушена, мое сердце раздавлено под носком туфли из кожи австралийского бычка, а на шею накинули удавку из шелкового галстука, который я сегодня с улыбкой завязывала Виктору.

Вот почему он сегодня и в другие дни так смотрел на меня. Задумчиво и пристально.

Я принимала этот взгляд за любование моим прекрасным ликом, а на деле он видел во мне осточертевшую ему за двадцать лет бабу.

Бабу, которая потеряла юность. Бабу, которая перед сном мажет лицо антивозрастным кремом после питательных масок. Бабу, которая обсуждает с тобой бытовые вопросы и тиранит, что, наверное, пора делать в доме ремонт, и ему надо искать бригаду и хорошего прораба.

Бабу, чье тело он изучил за все эти годы вдоль и поперек.

И нет. Красивое белье и соблазнительные платья с чулками не помогли мне сохранить его любовь, как к женщине. Все эти хитрости, о которых пишут якобы гуру отношений, не нюхали пороха и понятия не имеют, о чем говорят.

И туда же в топку летят свиданки, которые Виктор устраивал нам пару раз в неделю последний год. Видимо, начитался всего этого дерьма и пытался реанимировать наш брак.

Я-то была в восторге.

Я наслаждалась нашими вечерами в ресторанах, близостью в номерах отелей, прогулками, цветами и с выдумкой наряжалась в кружева, пыталась удивить Виктора смелыми ласками, и верила, что у нас новый виток страсти. Зрелой, глубокой и настоящей.

— Проваливай! — с рыком выныриваю из красно-кровавой ярости посреди хаоса. — Оставь меня! Христом Богом прошу, Виктор!

— У нас есть две недели до возвращения наших дочерей, Маша, — Виктор не отводит от меня взгляда. — За эти две недели мы должны прийти в себя. Кричать друг на друга, бегать… Это не выход. Нам должны помочь перешагнуть через все это.

Слышу будто сквозь толстое ватное одеяло трель домофона.

— Я знал, что ты вряд ли согласишься после такого разговора поехать со мной на встречу с психологом, — Виктор одергивает рукав пиджака и смотрит на наручные часы. — Поэтому она состоится в родных стенах, — поднимает взгляд. — Прошу, Маш, давай будем разумными людьми.

4. Глава 4. Все хорошо было у меня

— Я так понимаю, сложный разговор состоялся, — в гостиную входит полная женщина лет пятидесяти. — Я Лидия.

Лицо круглое, мягкая улыбка, крупный нос, очки в тонкой металлической оправе, брючный костюм из светло-серой шерсти.

— Как вы, Мария?

— Вы должны уйти, — шепчу я. — Немедленно.

— Первый гнев вы выплеснули, — гостья оглядывает гостиную и через несколько секунд уже сидит в кресле. — Я не враг.

— Убери ее отсюда! — рявкаю на Виктора, который застыл мрачной тенью в проеме двери. — Это касается только нас! Ты сам это сказал!