Развод. Вспомни, как мы любили - стр. 47

Под утро я задремала с ноутбуком, и мне сквозь сон показалось, что рядом сел Виктор и обнял меня, но потом я проснулась от будильника на влажной от слюней подушке.

Меня постигло такое разочарование, что я вцепилась в себе в волосы и пнула журнальный столик.

Неудачно пнула. Весь удар пришелся на мизинец, и теперь он болит.

Паркую машину среди остальных авто, из которых выпархивают школьники и бегут к воротам школы. Кое-кого мамочки обнимают и тискают на прощание.

— Это папа? — шепчет Лиза.

— Да, это он, — отвечает Даша.

С крыльца школы неторопливо спускается Виктор. Накидывает на шею шарф поверх пальто, а затем ловит мальчишку, который чуть в него не врезался.

— Да ешки-матрешки, — сжимаю руль.

Мальчик убегает, а Виктор продолжает путь. Прячет одну руку в карман пальто.

— Мы любим тебя, — Даша спешно целует меня в щеку и выныривает из машины. — Папа!

Лиза и Надя с задних сидений неуклюже поддаются по очереди ко мне, чмокают в щеку и тоже на улицу выскакивают.

И пофиг, что рюкзаки забыли.

Там же папа.

— Папа!

Бегут, машут руками, ловко обегают других детей и подростков.

Я склоняюсь к идее, что бывших мужей надо убивать, чтобы потом они не маячили перед глазами такие вальяжные и с размашистой походкой.

Наблюдаю, как девочки подбегают к Виктору у ворот школы, скачут, обнимают его среди потока школьников, и стискиваю зубы, когда наши взгляды встречаются.

Да он издевается.

Я только ночью просила его не пересекаться со мной без надобности, а он все пропустил мимо ушей.

Ему нравится делать мне больно?

Нравится красоваться передо мной?

Не зря богомолихи откусывают головы богомолам. Богомолихи знают о жизни больше, чем женщины. Надо сжирать своих партнеров, потому что потом они могут стать занозой в заднице.

Слишком долго он смотрит на меня, а я на него, но я не отведу взгляда. Почему я должна уступать?

Сердце аж к глотке подскакивает пульсирующим плотным узлом.

Выдыхаю, когда Виктор наклоняется к девочками и что-то говорит. Они округляют глаза и бегут к машине.

О рюкзаках напомнил?

— Блин, забыли, — девочки через несколько секунд заглядывают в машину, хватают рюкзаки, и Лиза взбудораженно шепчет. — Папа вулкан привез. Двойки не получим.

— Говорит, ночью вулкан сделал, — Надя немного запыханная. — Блин, я уже готовилась мазаться, что мы ничего не успели. Все, мам, пока.

Хлопают дверцы. Вновь бегут к Виктору.

Опять объятия на прощание с папулей-героем, который спас дочек от двоек, и машут мне руками. Я поднимаю ладонь, сдержанно улыбаюсь и медленно сдаю назад, чтобы выехать с парковочного места.

Мимо пролетает черный хэтчбек, чуть не задевает меня, и я стискиваю руль еще крепче:

— Вот сука.

Виктор кивает мне в знак запоздалого приветствия.

— Пошел к черту, — цежу сквозь зубы, и он усмехается, будто услышал мои слова.

Я бы не хотела, чтобы он сейчас подошел к моей машине, постучал по стеклу и лично поздоровался.

Нет, мне этого не надо.

Но я злюсь, будто я ждала от Виктора большего, чем просто ленивого кивка головой.

Наблюдаю, как он разворачивается и шагает прочь.

— Ну и катись, урод.

Выезжаю с парковочного места, преисполненная разочарованием.

И ведь он ведет себя так, как я этого хочу. Не полез ко мне с лишней приветливостью, ненужными разговорами, однако это жутко бесит.

Всю дорогу я прокручиваю в голове его ухмылку, кивок и матерюсь под нос. Я и подумать не могла, что знаю столько хитрых и вывернутых ругательств.