Развод. В плену лжи - стр. 2

Биение сердца замедляется. К горлу подступает тошнота.

Почти двадцать лет брака коту под хвост.

Я заботилась о Марате, готовила ему ужины и завтраки, старалась создавать домашний уют, а он говорит, что больше не хочет меня.

Так просто.

Режет без ножа.

Он говорит это абсолютно спокойно, будто рассуждает о простых вопросах, а я медленно сгораю изнутри.

— Я хочу принять решение, что дальше будет с нами.

Продолжает Марат.

— Похоже, что ты уже принял, когда решил вот так сказать мне это.

— А как я должен был сказать?

— Не знаю. Не доводить до точки. Не доводить до таких грубых и обидных слов.

— Я не сказал ничего обидного!

— Это ты так думаешь.

Продолжаю сидеть на полу и смотреть в одну точку.

— Ты хоть понимаешь как мне сложно с тобой? — Говорит Марат.

— И в чем же сложность? Я никогда не доставала тебя звонками, не контролировала. Гладила твои чертовы рубашки каждый день, готовила любимые блюда. В чем сложность?

— Еда и рубашки не все что нужно мужчине.

— А что еще?

Я медленно поднимаю взгляд на мужа. На человека, которые еще недавно говорил, что любит меня.

— Быть женщиной.

— А, по—твоему, я не женщина?

Марат резко подходит ко мне и хватает за руку, тащит в комнату и практически толкает к зеркалу.

Красивое зеркало. Большое, чистое. Целый час его сегодня мыла.

— Что ты видишь?

Спрашивает муж, стоя я за моим плечом.

А что я вижу?

Обычную женщину, как говорила моя мама, бальзаковского возраста. Волосы, собранные в косу, немного растрепались, под глазами залегли синяки.

На мне домашняя футболка и свободные штаны.

Обычная.

Простая.

Пожимаю плечами и опускаю взгляд. Не знаю, что ему сказать.

— Просто скажи. У тебя другая? Ты мне изменяешь?

Не могу смотреть ему в глаза. Так плохо, будто это я предала нашу семью.

— Мамочка, я дома!

Слышу, как открывается дверь.

Арина. Наша дочь. Я думала она будет ночевать у подруги. Поспешно вытираю слезы ладонью. Дочери не стоит видеть, что родители ссорятся.

Конечно, Аринка уже взрослая и многое может понять, но я хочу ее уберечь. Сама не знаю от чего.

— Поговорим потом. — Тихо шепчу, — не при дочери.

— Поговорим.

Нервно рычит муж, затем хватает пиджак и вылетает из квартиры.

— Пап, а ты куда?

Спрашивает Аринка, но Марат даже не останавливается.

— Мам, что тут у вас? Поругались?

Дочка заглядывает в комнату, а я отворачиваюсь. Меня трясет, и я не могу унять слезы.

Не хочет меня.

Я ему надоела.

Он от меня устал.

Двадцать лет брака! Вся моя жизнь.

— Мама, мамочка, да что с тобой? — Арина обнимает меня за плечи.

— Все хорошо. Чуть поспорили, такое бывает.

Хочу броситься в ванную комнату, чтобы вытереть слезы, но не успеваю.

— Он сказал тебе? Да? — Шепчет Арина.

Я медленно оборачиваюсь и смотрю на дочь.

— Что сказал? О чем?

Я вижу, как Арина бледнеет и отступает назад.

— Ничего.

— Арина!

— Прости, — дочка закрывает лицо ладонями, — я думала, что он сказал. Сам сказал! Он обещал. Я ненавижу хранить секреты.

— Арина, что он должен был сказать. Говори!

— Про командировку, — Арина нервно покусывает губы. — Ты только обещай, что не будешь ругаться. Я тебе прошу.

— Не буду.

С трудом выдавливаю из себя эти слова. Я не знаю, что именно хочет сказать моя дочь.

— Я на прошлой неделе ночевала у Марины.

— Да, помню. Твоя подруга Марина.

— Мы с ней поругались. Очень сильно, и я ушла от нее, но домой не пошла.