Развод. Ты предал нашу семью - стр. 35
— Вот! — Зинаида Аркадьевна вскидывает в его сторону пухлую руку. — Вежливо общался! Сидел и зубоскалил! Подрывал мой авторитет! А я просто попросила тишины! И не для себя, а для его одноклассников, которые писали сочинение!
— А в чем была проблема поменять стул? — спрашиваю я.
Да что мне твой стул, дура? Вот это проблема! У нас весь мир перевернулся, а она про стулья вещает. Идиотка.
— Я, что, должна была бегать в поисках стула для вашего сына? Свободных стульев в классе не было! И знаете? Он настолько обнаглел, что ему даже предложили поменяться стульями! Он всех держит в страхе!
— Стульями, я так понимаю, не поменялись? — хмыкает Глеб.
— Запретила, — Арс вздыхает. — И сказала, что я расшатаю и чужой стул, потому что вот такая моя суть. Только и думаю, как сорвать урок и довести ее до слез. В прошлый раз я громко щелкал ручкой. И, внимание, — Арс переводит взгляд на Зинаиду Аркадьевну, — у меня была обычная ручка. Как я ей мог щелкать — большая загадка.
— Но ты чем-то щелкал, — шипит Зинаида Аркадьевна. — Я это знаю.
— Подождите, — Анна Ивановна медленно выдыхает, — мы говорим не о ручках, а о том, что ваш сын использует нецензурную лексику в агрессивном тоне.
— А ее можно использовать в ласковом или вежливом тоне? — Глеб удивленно приподнимает бровь.
Анна Ивановна и Зинаида Аркадьевна зависают на минуту от вопроса Глеба, который поправляет галстук в ожидании ответа.
— И у кого он всего это набрался? — Зинаида Аркадьевна очухивается и идет в атаку.
— Точно не у меня, — Глеб пожимает плечами. — Я не способен выстраивать длинные предложения с матами так, чтобы они четко донесли суть претензии.
Судя по тону, Глеб тоже хочет послать ее в пешее эротическое.
— Это… у меня нет слов… — Зинаида Аркадьевна охает. — Ваш сын ведет себя по-хамски, унижает взрослого человека, а вы его поощряете?
— Я соглашусь в том, что следует избегать нецензурной лексики, — я сдержанно улыбаюсь. — Ведь донести свою мысль можно без матов, и донести ее так, что будет куда обиднее для оппонента. И у моего сына почему-то всегда особые проблемы именно с вами, Зинаида Аркадьевна. Мы обязательно проведем беседу с сыном, что стоит избегать нецензурной лексики особенно на уроках литературы. С другой стороны, тот же Пушкин баловался пошлостями и обсценной лексикой. А Есенин? А Блок?
— Ну, теперь у меня вопросов не осталось, — Зинаида Аркадьевна с осуждением качает головой. — Тут проблема в семье.
Вот падла. Ты даже не представляешь какая у нас проблема нарисовалась.
— Вы не боитесь остаться без работы? — Глеб усмехается. — Или я тоже должен, по вашему мнению, сейчас потупить глазки, как забитый ученик?
— Зинаида Аркадьевна, — шепчет Анна Ивановна. — Это было лишним.
— Да, это было лишним, — Глеб лезет в карман и достает ручку. Не спуская взгляда с бледной Зинаиды Аркадьевны щелкает несколько раз. — Я бы тоже сейчас с удовольствием покрыл вас отборным матом, но у меня с ним проблемы. И дело не в воспитании, а в том, что у меня с ним проблемы. Красиво завернуть их я не смогу.
— Возможно, нам всем стоит успокоиться, — тихо предлагает Зинаида Аркадьевна.
— Ваш многолетний стаж ничего не стоит, если я так решу, — Глеб встает. — И я сделал вывод, что педагог вы отвратительный. Больше мне нечего сказать.