Развод. Ты предал нашу семью - стр. 21
Да, я должен был сказать Нине. Ведь она бы в случае чего держала меня за руку и была рядом, но я не хотел пугать ее раньше времени.
Она бы засуетилась, начала бегать со мной по врачам, и ее забота мне бы не помогла, а стала бы в тягость. Я хотел все это пройти один и только при плохом сценарии все сказать…
И ведь я все-таки все привел к плохому сценарию. Да еще к какому!
Лучше бы у меня на руках был положительный результат биопсии, честное слово. Я бы предпочел сейчас смертный приговор.
— А надо с мамой, как ты? — тихо и зло отзывается Арс.
— Арс, я…
Накрываю лицо руками.
Да я сам прекрасно понимаю, что все мои слова будут жалкими и глупыми. Мне не оправдаться.
И как не вовремя всплывает писсуар, в который я никак не могу попасть, потому что не в состоянии направить свое хозяйство. Струя тонкая, прерывается, меняет направление…
У меня стоит, но вопрос.
И я держу этот “не вопрос” и недоумеваю. А еще пытаюсь договориться, что нам надо избавиться от лишней жидкости. Особенно от мерзкого коктейльчика с грейпфрутовым соком, который оставил неприятное послевкусие.
В своих пьяных уговорах я ухожу во тьму, а выныриваю уже в тот момент, когда вдавливаю кого-то в угол и под рваные толчки рычу:
— Ух, Нина… Ниночка… Нинок…
Я аж подскакиваю с дивана. Да твою ж дивизию…
— Что? — Арс поднимает на меня напряженный и обеспокоенный взгляд. — Решил повоспитывать меня? Самое время, — тоже встает и закатывает рукава. — Ну, давай…
Видимо, вид у меня озверевший, раз Арс решил, что я могу кинуться на него с кулаками.
— Сядь, — накрываю лоб рукой и с выдохом отворачиваюсь. — Мальчишек лет до семи воспитываешь, а там дальше уже работаешь с тем, что навоспитал. Да и вообще, — возмущенно смотрю на бледного и злого Арса, — с чего ты решил, что я тебе в рожу дам?
— Да лучше бы в рожу дал! — глухо рычит. — До кровавых соплей избил! Нос сломал!
— Пошли, — шагаю из гостиной.
— Куда? — шипит, но следует за мной.
— Проветримся.
— Я не хочу с тобой проветриваться.
С нижней полки из шкафа в прихожей достаю спортивные штаны и толстовку Арса, а после и свои тряпки для пробежек.
— Я не пойду с тобой бегать, — медленно выдыхает Арс. — К черту тебя.
— Сам тогда проветрюсь, — торопливо скидываю рубашку, брюки и облачаюсь в спортивные штаны и толстовку.
Арс поднимается по лестнице на второй этаж, а я накидываю капюшон на голову.
— Не пойдет он с тобой бегать, — ко мне выходит Нина с чашкой чая и делает глоток, привалившись к косяку плечом. — Бегать тебе теперь одному.
— Справедливо, — застегиваю толстовку под горло. — Ложись спать, Нин, — сажусь на софу и вытаскиваю из-под нее кроссовки.
— В спальне я тебя не жду, — медленно отталкивается от косяка и плывет к лестнице, — спишь на диване, если вернешься, конечно. Я за то, чтобы ты вернулся, я не хочу за тобой бегать и искать по злачным местам, чтобы решать ту жопу, в которую ты меня засунул.
— Я… — сую ступни в кроссовки и замолкаю.
— Что? — Нина оглядывается. в глазах вселенская усталость и желание выплеснуть мне в рожу чай.
— Я тогда… думал, что это ты… — медленно выдыхаю и заканчиваю, — в туалете.
— Я с тобой по молодости даже по туалетам не пряталась, — передергивает плечами и поднимается по лестнице. — Странные у тебя фетиши, Глеб.