Развод. Ты нас предал - стр. 24

Потом заговорил о том, что готов поехать с нами в Германию и оплатить все расходы.

― Я знаю, что ты заняла денег у Градова и готов их ему вернуть. Я на все готов, Юль, только возвращайся домой.

Возвращаться?

Да я даже рядом с ним стоять не могла.

В глаза его смотреть не желала, до того он был мне противен.

Он думал, что я его прощу?

Забуду о том, как он унижал меня, как изменял мне, как украл машину и как поставил на кон здоровье моей мамы?

Сейчас он понял, что не смог сломать меня всеми этими ужасными поступками и решил вернуть по-хорошему?

А может, с этого и следовало начинать?

Может, изначально нужно было вести себя по-человечески?

А сейчас уже поздно.

Я вдоволь насытилась и его словами, и преградами, которые он ставил на пути к операции.

Никогда не прощу.

Никогда.

Стоило мне только сказать ему об этом, и его тут же словно подменили.

― Нашла себе нового хахаля? ― Его губы искривились в злобной улыбке, лицо вмиг стало каменным. ― Думаешь, я отдам ему тебя и дочь? ― Он кивнул на дом Градовых и, впившись в меня взглядом, передернул скулами. ― Даже не надейся на это! Возвращайся домой, или…

Он замолчал и, втянув носом воздух, выпрямился, глядя на меня свысока.

― Или скоро пожалеешь о своем решении.

Я знала, что в этот момент в нем взрывались его амбиции. Он терпеть не мог унижаться, упрашивать, и не терпел отказов.

А я ему все это дала ровно за пару минут, и тем самым вызвала в нем ярость, которая быстро стерла с его лица раскаяние и виноватый взгляд.

Я была даже счастлива в тот момент.

Счастлива, что меня отвело от человека, который как хамелеон способен подстраиваться под обстоятельства, если ему что-то сильно нужно.

И знаете, страшно повестись на обещания такого хамелеона и снова к нему вернуться.

Вернуться, а потом бежать от него, не глядя под ноги, и ругать себя за то, какой слепой дурой была, когда поверила, что люди и правда способны меняться.

Да, они способны меняться.

Когда им это очень нужно.

Вот он стоял передо мной и на секунду мне показалось, что это совсем другой человек. Оступившийся, осознавший свои ошибки.

А как только все пошло не по его сценарию, он превратился обратно в ничтожество.

Поэтому я и была счастлива, что вовремя увидела в нем эту многогранность, что отрезала все на корню, и что не дала ему второго шанса.

― Удачи вам! ― прощаясь в аэропорту, сказал Матвей. ― Позвони, как приземлитесь.

Обнимая его на прощание, я вдохнула приятный аромат одеколона, и еще раз поблагодарила за все, что он для нас сделал.

К нам подошел сотрудник службы содействия маломобильным пассажирам, покатил коляску к стойке регистрации, а я взяла на руки Соню, которая распахнутыми глазами смотрела по сторонам и прижимала к груди медвежонка.

― Сейчас полетим на самолете, моя рыбка! ― улыбалась я, все еще не веря, что мы почти это сделали.

Оставалось только пройти пограничный контроль, сесть в самолет и через несколько часов очутиться в Германии.

«Неужели это свершилось?»

― Ребенок не может полететь, ― внезапно раздался голос сотрудника пограничного контроля. ― Наложен запрет на выезд за границу.

― Не может быть… ― в шоке выдохнула я, чувствуя, как быстро забарабанило сердце.

Я догадывалась, что Глеб мог это устроить, поэтому каждый день проверяла, нет ли никаких запретов на вылет.

Я каждый день обновляла информацию! И сегодня перед выездом тоже смотрела!