Развод. Ты меня предал - стр. 9
— Не-а…
— Да, — его глаза темнеют. — Моя.
— Нет, — упрямо повторяет Лиля.
— Я изменял, — глухо отзывается Матвей, и взгляда не отводит. — Я изменял твоей маме.
Сердце — тонкий фарфор. И оно идет трещинами. Ресниц Лили вздрагивают, губы дрожат.
— Мама права, — голос у Матвея тихий и блеклый, — я должен быть с тобой честным, как бы это ни было больно.
— Нет, — сипит Лиля. — Это неправда.
— Лиля…
— Ты не мог, — она медленно встает и пятится. — Нет, — сглатывает. — Ты любишь маму.
— Если любит, то уже не той любовью, — упускаю взгляд.
Этого разговора не должно было произойти. И во всем этом холодном и липком ужасе я тоже виновата.
Я слишком доверяла Ие. Не увидела того, что она заинтересована в моем муже и не заметила перемен в Матвее. Я не думаю, что у меня были варианты отвратить его от измен, но мы могли разойтись раньше. До того, как он потащил в постель мою подругу.
— Ты не такой, папа, — Лиля переводит взгляд на Матвея. — Ты не мог.
— Такой, — хрипло отвечает он.
— Нет. Я не верю.
— Прости меня, Лиля, — закрывает глаза, и крылья его носа вздрагивают. — Прости.
Лиля загнанно озирается по сторонам, будто ищет поддержки у невидимых друзей, прижимает дрожащую ладонь ко рту и молчит, растерянно глядя на Матвея.
— С кем? — спрашивает она через долгую минуту гнетущего молчания.
Как наша любовь могла прийти к подобному итогу? Как мы это допустили? Каждый из нас ради дочери был готов пожертвовать своей жизнью, а теперь она стоит перед нами и плачет.
— С кем? — повторяет она.
Я не смогу ответить на этот простой вопрос. Ия нянчила ее, пела колыбельные, читала сказки и заплетала волосы.
Какая я дура. Так близко подпустила ее к своей дочери.
— С кем? Говорите, — ее голос дрожит. — Раз мы тут все такие честные. Говорите.
— С тетей Ией, — голос Матвея становится холодным.
Лиля переводит взгляд на меня и шепчет:
— Это неправда.
— Правда, — Матвей похож на человека, которого приговорили к смертной казни.
— Нет! — взвизгивает в истерике Лиля. — Ты не мог! Это неправда! Не ты! Кто угодно, но не ты! Ты не такой!
— Такой! — Матвей повышает голос. — Такой, Лиля, такой! — встает и сжимает кулаки. — Я был с твоей крестной! Ты меня слышишь, нет? Это правда! И ты бы все равно это узнала! Вы обе бы об этом узнали! Не от Ии, так от меня! И я рад, что это вскрылось! Рад!
— Нет!
— Замолчи немедленно! — рявкает Матвей. — Уж сейчас ты можешь со мной не пререкаться и не спорить?!
— Я в это не верю! — отчаянно верещит Лиля и топает ногой.
— Веришь ты или нет, но это было! И будет развод! — Матвей ревет раненым зверем. — Потому что она еще и беременная может быть!
— Это все ложь!
Матвей недоуменно моргает, а затем смотрит на меня в легком ошеломлении:
— Может, ты вмешаешься?
— Лиля, — неуверенно говорю я. — Милая, мне так жаль…
Пусть мы дышим, говорим, но мы, все трое, сегодня умерли. Умерли, как семья.
— Вы меня родили, чтобы потом взять и развестись? — с губ Лили срывается короткий смешок.
Она отказывается верить в жестокую правду, что ее отец изменял мне. Ее мозг просто отсекает признание Матвея и не принимает их.
— Мы родили тебя, потому что любили друг друга, — шепчу я и немного заикаюсь. — Мы не знали, что… что будет так, Лиля. Взрослые могут быть очень глупыми.
— Да вы не глупые, — едва слышно отвечает Лиля и рявкает, — вы тупые!