Развод с миллиардером - стр. 34

— Да, — киваю. От фальшивой улыбки у меня начинают неметь скулы. Хочется, чтобы этот вечер поскорее закончился. — Тимур решил сделать мне подарок, так что вскоре я открою сеть ресторанов.

— В таком случае, что скажете об утке? Для такого события отец специально пригласил шеф-повара из Франции. Выскажите свое профессиональное мнение. — В ее глазах плещется ехидство. Она определенно пытается выставить меня невеждой.

— Скажу, что ваш шеф-повар — мужчина. Только им удается так непревзойденно приготовить мясо, — мой голос спокоен, разносится по столовой словно бархат.

Вокруг раздаются тихие смешки. Мою шутку оценили. Хотя на самом деле я говорила это на полном серьезе.

— А вот вино, которое вы выбрали, — поджимаю губы и тянусь за бутылкой, — подделка, — с полной уверенностью заявляю я. 

— Не мелите чушь, — нахохлился Колосов. — Я уже несколько лет покупаю коллекционные вина у одного и того же проверенного человека.

— Я знакома со многими сомелье и людьми, которые долгое время занимаются продажей коллекционных вин. Так вот, сейчас я объясню вам, почему все три бутылки на этом столе не стоят тех денег, что вы за них заплатили.

Я выдерживаю театральную паузу, смотря прямо в глаза Виталию.

— Многие считают, что если на бутылке есть старинная этикетка, то это оригинал. Но правда в том, что в хороших энотеках бутылки хранятся вообще без этикеток, потому что при влажности в девяносто процентов они просто-напросто сгнивают. А у вас она хоть и слегка потрепанная, но выглядит весьма прилично для вина сорокапятилетней выдержки.

— Это же смешно, — отзывается один из мужчин.

Я лишь усмехаюсь в ответ и чувствую на себе пристальный и заинтересованный взгляд Тимура. Кажется, он удивлен моими познаниями в этой сфере. Ведь когда мы были женаты, максимум, что я знала, — названия приправ, что продаются в супермаркете рядом с домом.

— Не могли бы вы, Виталий, попросить ваших официантов принести в зал пробки от всех трех бутылок? — прошу я, и за столом царит полная тишина, пока миловидная девушка в форме несет в мою сторону эти самые пробки.

Я мельком смотрю на Тимура. На его лице застыла самодовольная ухмылка. Кажется, ему по душе то, что происходит. Хотя он и просил меня помалкивать и не светиться.

— Благодарю. — Улыбаюсь девушке и подношу к лицу пробку. — Это — один из основных показателей при оценке возраста вина. С годами, находясь в горизонтальном положении и постоянно соприкасаясь с вином, пробка стареет и портится. Чем она мягче и рыхлее, тем старее вино. Если бы я сейчас держала в руках бутылку оригинального коллекционного вина, при его откупорке пробка, вероятней всего, полностью искрошилась бы в моих руках. Искусственным методом ее состарить невозможно, а эта, как вы видите, выглядит абсолютно целой. Не считая, конечно, дыры от штопора, — смеюсь я.

— И почему ты скрывал от нас такую женщину, Аврамов? — спрашивает Андреев, весело поглядывая на Колосова.

Только сейчас я понимаю, что выставила его дураком, указав на то, что он платит баснословные деньги за обычное вино. И что его так легко облапошить.

— То есть полагаясь на рассказы ваших знакомых ценителей вин, — выплевывает он, словно говорит о шарлатанах, а не специалистах в своем деле, — вы сейчас на полном серьезе заявляете, что меня дурят пять лет подряд?