Развод. Разбитое сердце - стр. 18
Зажмуриваю сильно глаза до лёгкого дискомфорта, открываю, моргаю и так несколько раз. Отлично помогает прогнать сон, проверено и не раз. Потому что я ни на минуту не хочу оказаться в своём ночном кошмаре.
Целую ночь я убегала. Каждый раз меня почти ловили, то за руку, то за ногу схватят. Я падала с лестницы, залазила на высокое дерево и качалась на самой верхушке. В конце концов, когда я спряталась под какую-то корягу, лежала там не дыша, затаившись и вот вроде бы удача, наконец, улыбается мне — мимо меня проходят чьи-то ноги в громадных военных ботинках, я провожаю их взглядом затаив дыхание, ну давай, уходи, уходи. Ноги удаляются от меня. Я только решаю выдохнуть от облегчения, как откуда ни возьмись выскакивает Маринка и с криком: “Нас не догонят, нас не догоня-я-я-я-ят…” бежит сломя голову, как раз в сторону “громадных ботинок”… Твою дивизию… Я понимаю, что обладатель этих ботинок, сейчас свернёт шею моей подруге как цыплёнку. Не придумав ничего лучше, вылезаю из своего укрытия и несусь спасать свою Маринку.
— Куда ночь туда и сон, куда ночь туда и сон… повторяю своё заклинание и сдуваю с ладошек плохой сон в окно, где только зарождается рассвет. Хочется быстрей добраться до подружки и дать ей в лоб! За то, что так глупо себя ведёт в экстремальных условиях.
— Привет, подружка, как спалось на новом месте? Приснился жених невесте?
— Приснился, что чуть от страха сердце не разорвалось, — я ещё злюсь на Маринку.
— Ничего себе, страшный такой? Может душа у него светлая? И характер хороший и богатый.
— Боже, что ты выдумываешь? Я его даже не видела, — в памяти во всех подробностях всплывают только крупные ноги в больших ботинках.
— Ну ничего, я думаю, сразу узнаешь своего суженного, — кидаю в Маринку подушку. Она со смехом её ловит и отправляет обратно, прямиком мне в лицо.
— Эй, — не успеваю возмутиться, Маринка заглядывает в свой телефон.
— Кстати, что с твоим телефоном? Алёнка мне вчера раз десять звонила и писала.
Я в шоке вылупляю глаза, — Боже мой, Алёнка! — оглядываюсь по сторонам в поиске своего телефона.
— Не переживай, я с ней уже поговорила. Успокоила. Эта дурёха на пару с Артёмом обзвонила все больницы. Звонила в милицию… — Маришка делает многозначительный взгляд.
Вскакиваю с дивана, начинаю метаться по комнате в поисках своей сумочки. Неужели потеряла? Я сейчас с трудом помню события минувшего вечера. Они у меня совместились в один огненный клубок. Который ещё попробуй размотай.
Сумочка лежит в коридоре на тумбочке с зеркалом. Заглядываю внутрь, телефон на месте. Только разряженный в ноль, даже не включается. Замечаю своё отражение в зеркале и чуть не отпрыгиваю от неожиданности. Надо срочно приводить себя в порядок. Но сначала, поговорить с дочкой.
— Мариш, дай свой телефон, я Алёнке позвоню. Мой телефон сдох, даже не включается.
— Звони, конечно, — протягивает мне с готовностью свой телефон подружка. — я пока кофе нам сварю.
— Алёнка... доброе утро, дочка, — в трубку слышу, как дочка вздыхает с облегчением.
— Мамуль, ну ты дала жару. Я так волновалась. Думаю, ну всё загуляла мать. Открыла я ящик “Пандоры” на свою голову.
— Солнышко, прости непутёвую мать. Это первый и последний раз, честное пионерское. — говорю, а у самой такое тёплое чувство в груди от слов дочки.