Развод под прицелом объектива - стр. 26
Закрываю глаза, а передо мной Гошка, как в день, когда он сделал мне предложение.
- Ульяна, я хорошо подумал, взвесил все за и против. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, - протягивает маленькую круглую коробочку с сердечком. - Отказ я не приму.
Я тогда была вне себя от счастья.
Гошка - самый крутой парень тусовки, обеспеченный, умный. Хорош собой, он всегда одет с иголочки, одежда так выглажена, что складочку или залом невозможно было найти.
В мой сон врываются девицы разной степени одетости, тянут моего мужа к себе. Он не сопротивляется, улыбается гадкой улыбкой, скалится. Облизывает обнаженную грудь какой-то блондинки.
Пытаюсь проснуться, сон липкий, как свежи мед, не могу из него выбраться. Кричу что есть силы. Вздрагиваю, открываю глаза и не могу понять где я.
На часах почти семь. На экране светятся два пропущенных от мамы.
- Доброе утро, - набираю ей.
- Тебя тут искали, концерт нам ночью устраивали, что ты по мужикам шляешься. Муж домой пришел, а тебя нет, - мама говорит спокойно.
- Да. Я не ночевала дома. Но никакого мужика у меня не было, - начинаю оправдываться.
- Уля, я всегда на твоей стороне. Чтобы не произошло. Вещи, когда из квартиры забираем?
Ай, мама молодец! Я так ей сейчас благодарна, что она становится этим плечом, которое меня прикрывает.
Когда-то в самом начале семейной жизни у меня была прекрасная подруга. Юлька. Мы с ней вместе учились, вместе гуляли. А потом ее вытеснил мой муж. Сначала ему не нравилось, что она ко мне в гости иногда заходит. Потом что мы с ней долго на телефоне висим, а муж пришел с работы и хочет внимания. Наше общение все сужалось, а потом Юлька совсем пропала. Гошка был рад, говорил, что подруга-завистница, ненавидит меня, потому что у меня есть такое золото, как он, что она распускает сплетни. Я пыталась поговорить с Юлькой, но она меня вычеркнула из своей жизни. Почему я вижу это только сейчас, а тогда любовь расплавила мозги и ослепила?
Сегодня же заберу из квартиры свои вещи, а потом буду решать, что и как. Даже намека на прощение быть не может.
Хочется есть. До съемки четыре часа. Проверю оборудование и на завтрак. В самое лучшее кафе. Буду себя радовать.
Выставляю свет, пишу в заметки поменять общие лампы. Ставлю на зарядку запасную батарею камеры.
Лезу в большой кофр. Рядом с объективом и “тушкой” замечаю конверт. Откуда он? Ах да, его же передал ассистент со стороны заказчика на последней съемке.
Кто-то из моделей ждет резюме по портфолио, а я и думать о нем забыла.
Достаю его, вскрываю. Внушительная стопка фоток, штук десять не меньше. Достаю их и брезгливо швыряю в сторону. Вот так сюрприз мне кто-то устроил.
18. Глава 17. Георгий
Сажусь на кровать. Настроение на нуле. По низу джинсы обтрепались, отрываю пару ниток.
Сашка вокруг вьется: то задницу оставит, то грудь “случайно” потрогает. А что виться, если уже никакого секса не хочется. С такими выходками у меня и стоять скоро перестанет, если каждый раз “суженая - не простуженная” мне будет закидоны подкидывать.
Вот этого разговора ее с матерью не прощу. На коленях ползать будет, обувь языком мыть - никакого прощения.
Мать мне весь мозг вынесла и теперь до скончания века будет нервы трепать, что я жену не воспитываю, что свободы у нее многовато, а язык слишком длинный.