Развод под Новый год - стр. 4

Когда-то наши сердца бились в унисон. А теперь вот совсем врозь.

— Повторю еще раз, если ты забыла. В тот день во время брифинга, который я проводил для сотрудников компании, Лада совершенно случайно облила свою блузку кофе. Ты знаешь ее характер, она трудно сходится людьми, она никого не знала, кроме меня, к тому же тогда я только-только взял ее на работу. Пятно было просто огромным, а кофе горячим, ей пришлось резко покинуть совещание, чтобы не получить ожог. Как она могла в таком виде пройти через все здание? А мы дружим семьями. Это нормально — помогать друзьям.

Снова отворачиваюсь от него, возвращаясь к своей работе.

— Ну еще бы. Помогать другу удовлетворять его жену вполне обычное явление. Петру она наверняка уже осточертела за столько лет, тем более она ведь старше вас обоих. Единственное, чего я никак не пойму: откуда у тебя такая тяга к рухляди?

Несмотря на то, что я не отрываю взгляда от работы и стою к нему спиной, отчетливо слышу, как с его губ срывается очередной разочарованный вздох.

— Я так устал, Снежа, я пытаюсь наладить контакт, а ты только и делаешь, что лезешь на рожон.

— Если чувствуешь постоянную слабость, необходимо проверить гормоны щитовидки. Очень важно сделать УЗИ. А вообще, я думаю, тебе стоит поехать к Ладе. Она пожалеет и поможет расслабиться.

От скульптуры откалывается слишком большой кусочек, недовольно хмурюсь, пытаясь восстановить утраченное. Последнее движение рукой было лишним. Теперь некрасиво. Задумавшись над тем, как это исправить, прикусываю стек. В рот попадает глина. Она меловая, сухая, воздушная, нежно-солоноватая на вкус. Не прилипает к зубам, но хрустит на них, во рту расслаивается на неприятные пластиночки. Хочется выплюнуть. Но я не могу это сделать при нем. Подхожу к столу и беру салфетку, подношу ее к губам.

Я чувствую, как внимательно Андриевский за мной наблюдет. В последнее время он только и делает, что смотрит на меня. По большей части молча, как будто ждет, что однажды я, как Снежная Королева, оттаю и снова стану его милой, тихой супругой-картинкой, постоянно заглядывающей ему в рот.

— Может, и правда, Снеж? А? Поеду к Ладе и наконец-то перестану терпеть эти безосновательные обвинения?! Ты этого хочешь?

— Отлично! — с наигранным восторгом подбадриваю мужа ехать к любовнице, а у самой аж голос срывается. Нет, я этого не хочу! Но говорю совсем другое: — Станете парой официально, и мне не придется ждать боя курантов.

Рану должно было уже затянуть, а она все равно сочится кровью.

— Только ради Павла терпишь все эти совместные походы на корпоративы и до сих пор от меня не съехала?

Он стоит рядом, я к нему боком. Продолжаю тереть рот салфеткой.

— Да, Андриевский, таковым было твое условие. Только ради Паши я до сих пор не настояла на немедленном разводе. А разве ты не делаешь то же самое? Ждешь, пока Лада уйдет от Петра, или подыскиваешь еще одну красивую картинку? Зачем нужен этот гребаный Новый год?

Никак не могу разобраться с салфетками. Тру губы, истерично дергаюсь, отдираю глину с пальцев.

— Я тяну до Нового года, потому что люблю, — отвечает мой муж.

Звук его голоса получается глухим, как будто проходит через толстый слой ваты. Я не хочу ему верить. Даже если он изменил и изменяет мне, продолжая меня любить, меня это мало волнует. Кому-то, возможно, этого хватит, но только не мне.