Развод под Новый год - стр. 21
Машина трогается с места. Андриевский забирает у меня награду и цветы, сваливает в кучу на сиденье по другую сторону от себя. Пытается найти мою руку и поднести к губам. Отбиваюсь как могу и плевать мне на водителя, который смотрит на нас в зеркало заднего вида.
Они все равно могут быть любовниками, даже если он говорит правду. Хотя откуда мне знать, что он не вешает мне на уши очередную лапшу?
12. Глава 12
Мы едем домой. Я уже вообще не понимаю, как и что думать.
— У тебя такая кожа шелковистая вот здесь, а этот сладкий аромат! Это ваниль или цитрус? — Зарывается носом в шарф, обмотанный вокруг шеи и касается языком кожи.
Он нагло пристает ко мне, сбивая с мысли. А еще меня почему-то укачивает. Как в детстве. Елисей это замечает.
— Ты что-то позеленела, радость моя. Тебе плохо?
Тут же командует открыть окно. Водитель не смеет слушаться, Андриевский говорит это таким тоном, что тот аж съеживается. Со мной он совсем другой.
Муж не мешкая находит в своем кожаном портмоне с ручкой-петлей на карабине мятный леденец. Распаковывает и, несмотря на мое сопротивление, толкает мне в рот, многозначительно касаясь пальцами губ. Демонстрируя жаркое желание.
Откидываюсь на кресло, запрокидываю голову.
— Устала? Может, сделать тебе ванну, когда доберемся до дома? Как раньше, помнишь?
— И ты тоже в нее полезешь? — горько смеюсь, отворачиваясь.
— Конечно. — Садится еще ближе, буквально укутывая меня в объятия.
— Размечтался! Любовницу свою купай. — Вздохнув, набираю полную грудь воздуха.
— Мое терпение не резиновое, солнышко. — Поглаживает висок, обводит контур лица, ласково дотрагивается до подбородка. Я устал тебе повторять одно и то же.
— Если бы ты прямо отвечал на вопросы…
— Мне не нужна другая женщина. — Наклоняется и целует место, которое только что гладил пальцами. — С чего ты вообще взяла, что это тот же самый кулон?
— Я видела своими глазами. А ты прям не понял, что это он?
— Женатые мужчины не заглядывают в декольте других женщин.
Не даю ему себя целовать, поэтому он дует на ушко. Это ужасно. Чувствую себя слабохарактерной. Потому что очень хочу ему верить. И его прикосновения — они мне и противны и нравятся одновременно. Лучше бы появились тошнотворные ощущения. Я не могу быть с ним, не уверившись окончательно в том, что он мне не изменял.
— Ты тоже лукавишь, солнышко, невозможно понять, что за украшение… Через окно.
— Возможно! — возмущаюсь я. — Ты думаешь, я сумасшедшая?! Витрина расположена у окна, ты стоял боком, совсем близко. То на ладони держал его, то на весу. Кулон крупный. Я уверена, это он!
— Я не думаю, что ты сумасшедшая. Я думаю, что ты очень-очень ревнивая, а я дурак, что не уделял тебе должного внимания, которого ты достойна. В итоге упустил. Ты и раньше ревновала. Мне стоило задуматься…
— Задуматься. — Придерживая голову, сажусь ровно.
А он тут же снова тянет меня к себе.
— Ты знаешь, чего я требую в доказательство твоих слов!
Я поворачиваюсь к нему, и мы оказываемся нос к носу. Пока еще муж мрачнеет. Отводит взгляд в сторону.
И внутри меня все снова взрывается.
— Не можешь! Не хочешь! Не желаешь! Вот и вся твоя любовь, — психую, отворачиваюсь.
Кто-то скажет: решила уйти – разводись. Но мне, во-первых, жалко Пашу, а во-вторых, как бы сильно я ни ревновала и как бы ни кричала, что ненавижу, у меня есть чувства к Андриевскому.