Развод. Отпусти меня - стр. 41
Мое сердце было страной раздираемой войной: два противоречивых чувства боролись за господство, ничего не оставляя после себя, кроме опустошения. Необузданное, долгожданное счастье, что два маленьких человека растут внутри меня. Небольшая часть Андрея, которая навсегда останется со мной. И грубый страх перед будущим, моим… нашим будущим. Ведь как только осознание беспомощности коснулось меня, всякая радость улетучилась. Андрей не оставит все просто так, он не отпустит меня теперь, когда я ношу его детей под сердцем. Он заберет их, отнимет у меня моих близнецов, точно так же, как отобрал у Маши ее дитя.
– Ева, ты в порядке? – встревоженный взгляд Аллы Борисовны коснулся моего лица. – Это чудо, что ты смогла забеременеть, учитывая твое бесплодие. Мои поздравления.
Слова начальницы плохо доходили до меня, я чувствовала себя контуженной. Мой желудок сжался, и что-то сердитое, свирепое и защищающее образовалось в моей груди. Мои малыши. Они только мои. Я никогда не позволю отнять их у меня.
– Алла Борисовна, мне нужна ваша помощь.
Алла Борисовна продолжала сидеть за аппаратом УЗИ и скептически обводить глазами мое лицо: лоб, брови, глаза, подбородок, затем ее взгляд упал на мой все еще плоский живот, который я аккуратно вытирала салфеткой от ультразвукового геля. Что-то непонятное, темное и даже завистливое промчалось в серых глазах начальницы, но я старалась сделать вид, что не заметила этого.
Я могла понять, что она сейчас ощущает; видеть, как у женщины, которая тоже была обречена на бездетность, наконец, случается чудо, и она готовится стать мамой – ощущения больные и тяжелые. Поэтому я не винила ее, у Аллы Борисовны, как и у меня, в колоде никогда не было козырей.
– Вы знаете, что у моего мужа есть любовница, которая ждет от него ребенка, – опускаю свою кофту вниз аккуратно и плавно, будто боюсь, что могу разбиться, словно хрустальная ваза от неосторожных движений. – И он хочет забрать у нее дитя, я боюсь, что если он узнает о беременности, никогда не отпустит меня и, хуже всего, отберет моих детей.
Поднимаю глаза и оцениваю реакцию начальницы, ее лицо бесстрастно и непроницаемо.
– Я хочу исчезнуть, спрятаться, спасти своих детей от безумия мужа. И для того, чтобы уехать, мне нужны деньги. Я прошу вас выплатить мне зарплату за этот месяц сейчас, я, разумеется, доработаю до конца месяца и только потом уеду. У меня нет другого выхода, Алла Борисовна.
Окончив свою браваду, я судорожно выдыхаю. Это далось мне действительно тяжело, учитывая, что с начальницей мы никогда не были лучшими подругами, и наше взаимодействие ограничивалось деловым общением. Но я осталась одна, брошенная мужем и преданная подругой; мать никогда не примет мою позицию, никогда не поймет, а Глеб… Глеб – неожиданная любовь, у которой никогда не было шанса на продолжение.
После долгих секунд молчания, которые казались мне настоящей вечностью, на протяжении которых Алла Борисовна обдумывала мои слова, она поджала свои тонкие губы и начала говорить на удивление эмоциональным и неравнодушным голосом:
– Зачем убегать, Ева? Будешь до конца жизни прятать голову в песок и скрывать своих детей? Разве ты хочешь, чтобы они жили в тени, словно что-то греховое и позорное, – женщина встала со своего стула и медленными, но уверенными шагами прошла к своему столу. – Дети – совершенство, они созданы, чтобы приносить в нашу жизнь счастье и радость, в твоем случае, вдвойне. Я помогу тебе сохранить твоих малышей, будешь жить у меня, дом у меня большой и пустой, тебе в нем точно найдется место. Я помогу тебе снова встать на ноги, с гулякой твоим разберемся, не переживай, даст развод как миленький и если захочешь, близнецов своих никогда в жизни не увидит.