Развод. Она не твоя. - стр. 47
К тому моменту, как абрамовская машина плавно вкатила во двор, я уже была настолько заведена, что выскочила под дождь, не чувствуя ни холода, ни воды.
Семен вышел навстречу, предусмотрительно раскрыв над собой черный зонт.
— Мария, ты почему не дома?
Заглянув в салон, я увидела дочь, мирно спящую в детском кресле на заднем сиденье, но легче не стало, разве что самую чуточку.
— Почему ты не отвечаешь на звонки? — набросилась я на мужа.
— Телефон разрядился, — он как ни в чем не бывало пожал плечами, — а что?
— А что? — я подошла ближе. Всматриваясь в его до отвращения спокойное лицо, — ты еще смеешь спрашивать, а что?!
— Да, Машенька, смею. Потому что если у тебя очередная ПМСная истерика, то это одно. А если действительно что-то случилось…
Все. С меня хватит.
— А может, это у Анечки Каталовой ПМСная истерика от того, что я не разрешила ей шторки у нас поменять? Поэтому ты притащил ее в гости, а потом в спешном порядке поехал вместе с ней кормить уточек, потому что тот бородатый козел из салона, которого ты подослал чтобы меня выманить из дома, предупредил тебя?
— Опять бредишь? — жестко спросил он.
— О, нет, милый. Это я раньше бредила, когда мужу своему дорогому доверяла, как самой себе. Кстати, подарочек новый своей суке купил? Вместо того браслетика, который пришлось мне отдать? А то в салоне переживают, что их самый любимый, постоянный клиент с максимальной накопительной скидкой в последнее время мало цацек покупает.
— Все, Маш, отвали. Я даже слушать не хочу эту лажу, — он отвернулся к задней двери, — откуда только взяла…
Чуть было не ляпнула про камеры, но вовремя прикусила себе язык:
— Добрый люди позвонили и предупредили, что как только я ухожу, к муженьку другая баба несется.
— А ты и рада слушать, — он говорил спокойно, но я отчетливо улавливала те самые ноты, которые появлялись в голосе, когда он был в ярости. — идем домой.
— Конечно, Семочка. Рада. Потому что это объясняет, откуда под Арининой кроваткой взялись чужие женские трусы.
Его рука замерла, так и не коснувшись ручки. Между нами повисла тишина. Холодная, зловещая и гул дождя лишь усиливал ощущение надвигающейся катастрофы.
— А может, кому-то надо чаще убираться и не устраивать срач, в котором собственные вещи невозможно узнать.
— Кстати, про срач и узнавание вещей. Насчет Арининого платья ты тоже соврал. Ты в принципе не мог взять его из шкафа, потому что я нашла чек мусорном ведре. Оно было куплено в тот же день.
— Маш, какая муха тебя укусила? Ты снова решила вынести мне мозг на ночь глядя? Может, мне пока свалить, подождать пока ты прекратишь разоряться и нести всякую околесицу?
— Делай что хочешь, Семен. Вали куда хочешь, — глухо произнесла я, — я подаю на развод.
Он обернулся ко мне, удивленно вскинув брови:
— Нормальная заявочка. Вот так живешь, ни о чем не подозреваешь, думаешь, что у тебя адекватная жена, а она хлоп! И развод! Может, пояснишь с чего такое рвение, милая? Что тебе, мать твою, не так.
— Просто устала быть дурой.
— Согласен. Дурость утомляет. Не знаю, что случилось сегодня, но ты превзошла саму себя, — снова эта его манера опускать на пустом месте. Как будто я за те годы что прожила с ним только и делала, что истерила и совершала тупые поступки.
— Сем, хватит. Я все знаю.
— Я так и не понял, что именно ты знаешь, но если честно мне даже слушать не хочется…