Развод. Мы больше не твои - стр. 41
– Я буду рада вас видеть! Поедем на дачу, там как раз начнется чудесная пора! У Глеба будет отпуск, да? Нам самим может быть сложно, правда, в гараже Костика, моего соседа по даче, ты, наверное, не помнишь его, стоит старенькая шестерка моего покойного Стасика, все никак руки не поднимаются продать. Костик за ней приглядывает, ухаживает и изредка в город мотается, он ведь на природе круглый год живет, а не как я, – восторженно рассказывает тетя.
– Нет, у Глеба не будет отпуска, сами справимся, – произношу напряженно.
Сейчас самое время рассказать о разводе, но я отчего–то замолкаю, никак не могу заставить себя продолжить.
– Оля имеет ввиду, что справлюсь я с вами, – откуда–то сбоку выныривает Егор и забирает у меня из рук чемодан тети и коляску. – Возьми Веру Григорьевну под локоть, ей будет легче идти, а я тут сам справлюсь, – говорит он мне, а затем снова обращается к тете. – Я одноклассник Ольги, Егор, приятно познакомиться, – произносит он с широкой улыбкой.
– И что ты тут делаешь, одноклассник Егор? – раздраженно шиплю ему на ухо. – Мы так не договаривались.
– Мы вообще никак не договаривались, ты проигнорировала мое предложение помочь, – бросает он мне через плечо.
– Здравствуй, Егор, – немного удивленно произносит тетя Вера, – а у тебя тоже родственники в тех краях?
– Почти, – кивает он, – если не вдаваться в подобности, то да. Давно хотел навестить, а тут еще и Ольге с двойняшками помогу.
– Я думала, ты скажешь, что нам не стоит никуда ехать, – удивленно тяну, намекая на ранее обговоренную стратегию.
– Это было до того, как ты потеряла розовый конверт, – говорит он вполголоса.
Речь о фотографиях Глеба, полученных мной на день рождение наших детей.
После улаживания формальностей с перелетом тети я решила все–таки послать художества супругу, а то ведь обещала украсить ими дом, но с приездом родственницы такое не получится. А Глеб должен знать о талантах матери.
Так вот, я сфотографировала фотокарточки и отправила их ему на телефон, а потом еще и на почту. Правда, ошиблась и случайно попала на рабочую, а не личную…
Реакция Глеба была весьма эмоциональной. И это очень мягко сказано.
А вчера я повезла детей на плановую прививку. Когда вернулась, собиралась еще и по живой почте отправить «дорогому» супругу его фотографии, как он настаивал дабы изучить поддельное художество, а не смогла. Конверта в доме не оказалось.
Про то, что обвинение Анны Николаевны посчитали голословным и наглым, я вообще промолчу.
– Ты что–то узнал! – восклицаю догадливо, пытаясь соединить пропажу розового конверта с необходимостью моего уезда.
33. 33
Узнал – не узнал, Егор не говорит, предпочитает всячески увиливать, бесконечно переводя разговор в другое русло.
А я вполне могу отправить Глебу запись нашего с его матерью разговора. И никаких больше доказательств ни в чем с меня никто не потребует. Но я упорно не делаю этого.
Нет желания просвещать мужа в том, что по его возвращению ему подсунут новую «любовь». Мелочная месть с моей стороны, но душу греет.
А простые и понятные доказательства отсутствия моей вины, как слова его матери и анализ ДНК, покажут, как был не прав Глеб. Как зря он не поверил мне, не поддержал, не пожелал разобраться в ситуации. Но открыв ему глаза, я не верну себе веру в него, как в мой надежный тыл, опору и поддержку.