Развод. Игра на выживание - стр. 11
– Ну тебе-то лучше знать, – усмехается Света.
Вера в свои двадцать восемь ни разу не была замужем. Пару лет назад она встречалась с одним иностранцем, но насколько в итоге он вернулся на родину, а она осталась в городе, потому что не может оставить престарелых родителей.
– А вот это уже сарказм, – Вера чокается с нами высоким бокалом. – Пассивная агрессия, Светик.
– Да-да.
– Я серьезно. Вот ты не можешь Вадику своему прямо сказать, что он тебя за*бал, поэтому приходится эти эмоции сливать на любимых подруг. Типа мы всё стерпим. Настоящая ты только с нами.
Света смотрит на Верунчика снисходительно и кидает ей в лицо сморщенную салфетку.
Я же задумываюсь.
Первая реакция на слова Богдана – шок, неверие и ужас.
Не знаю, что сейчас включается в моей голове, здравый смысл или желание оправдать своего мужа, но сегодня его «за*бала» уже не кажется катастрофой. Может, так на самом деле бывает?!
А еще вдруг вспоминаю, что он признался мне в любви.
Ну почему? Почему человеческий мозг такой противный и из диалога, где любимый человек ответил на твои чувства взаимностью, а потом сказал гадость, запоминаешь только плохое?
– Думаешь, это ничего страшного? – спрашиваю Веру, закусив губу.
– Полагаю, что ты реально его за*бала, Шацкая. Ну серьезно. Даже с этим домом. Допусти хоть на секунду, что ему похрен, какой фирмы будет сантехника или откуда приедет люстра. Что-то мне подсказывает, вот я тебя послала на второе же подобное сообщение, а Богдан пару лет это, скрипя зубами, выслушивает.
– Ну, давайте его все пожалеем? – цедит Света. – Бедняга такой, я офигеваю с тебя Стоянова.
Вера игнорирует Светин тон и отвечает ей спокойно:
– Я всегда говорила, что Соболев – это не твой Вадик. С ним надо по-другому.
– А как? – зацепляюсь я за спасительную соломинку. – Вер, что мне делать? – начинаю опять реветь. – Я умру без него. Я вообще не представляю без него жизни.
– В этом и есть твоя проблема, Янчик, – качает головой Вера и надувает качественно сделанные губы. – Человек приходит в этот мир один и умирает тоже. Это надо понять и принять. И перестать воспринимать собственного мужа и любовь, как что-то вечное из песни Шарля Азнавура.
– Ой, девочки, я пойду лучше детей проверю. Я старовер, вы же в курсе? – уточняет Света и уходит в сторону дома.
– Жопу наела староверка наша, – шепчет мне Вера на ухо и прыскает от смеха.
– Стоянова, блин, – щелкаю подругу по носу. – Она родила пару месяцев назад.
У Светы трое детей, муж и дом – полная чаша. Мы с ней во многом похожи, но она выглядит гораздо старше и, вообще, не заморачивается за внешность.
– А ну да, – машет Вера рукой, мол, роды не оправдание.
Разливаю остатки вина в бокалы и зажигаю ароматизированные свечи, так как на улице смеркается. От выпитого алкоголя становится только хуже. Мою душу будто экскаватором вспахали и забыли разровнять.
Прикрываю глаза и пытаюсь совладать с приступом отчаянной боли.
– Что у вас с сексом, Ян? – спрашивает Вера задумчиво. Деликатно делает вид, что не замечает блеснувшие слезы.
– Всё так же, – пожимаю плечами.
– Также – это никак. Я тебе много раз говорила.
– Говорила, – киваю. – Но я как-то… не очень люблю все эти анальные штуки, ссылки на которые ты мне скидывала.
Вера хохочет.
– Обожаю твою непосредственность, милая.