Развод. Игра без правил - стр. 23
Перевожу взгляд на цветы и едва сдерживаю злость. Аттракцион «задобри жену подарками», видимо, продолжается. Вот только что мне его розы теперь? Любой его презент лишь усиливает боль, напоминает о случившемся. Он сам ее усиливает. Я распадаюсь на тысячи острых осколков рядом с ним.
— Займи, пожалуйста, Лику, пока я готовлю и накрываю на стол.
К моему удивлению, Герман соглашается без всяких отговорок.
Через пятнадцать минут он заходит на кухню, по-собственнически обнимает сзади. Кладет ладони мне на живот, прижимая к себе, целует в шею, опаляя ухо горячим дыханием.
Раньше от таких прикосновений в животе порхали сотни бабочек, а теперь я деревенею с ножом в руке. Голову посещают отнюдь не ангельские желания. Живо представляю, что именно отчекрыжила бы мужу прямо сейчас.
— Тебе помочь? — Гера будто не замечает моей реакции.
Боже, дай мне сил продержаться сколько нужно!
— Не надо, — чересчур резко отвечаю я.
— Как хочешь, — пожимает плечами муж.
Слава богу, отстраняется. Зато цапает с тарелки на столе кусок мясной нарезки. Следом отправляет в рот листик салата.
«Смотри не подавись, Гера!» — фырчу про себя, и ровно в этот момент муж заходится надсадным кашлем.
Я смотрю на то, как он краснеет, хватая воздух ртом, и во мне ни толики сочувствия. Лишь жажда, чтобы он прочувствовал на себе ту боль, что причинил мне. Пошедший не в то горло лист салата явно не подходит на эту роль.
«Та, в кого ты превращаешься из-за него, уже не та Маша», — болезненной вспышкой всплывают в памяти слова Алены.
Уж не ей мне такое говорить, но… все-таки есть в этом доля истины.
Когда муж наконец откашливается, я фырчу на него, чтобы наконец ушел:
— Гера, ты что, оставил дочку одну? Обещал ведь присмотреть за ней. Где она?
— Точно, — спохватывается тот. — Я пришел спросить, где ее Аф. Лика его потеряла.
Аф — это маленькая бело-коричневая вязаная собачка на брелоке. Вроде ничего такого в этой игрушке нет, но дочка всюду таскает ее с собой. Точнее, таскаю я, чтобы предъявить когда нужно.
— Он в моей сумке, в коридоре, — без задней мысли отвечаю я.
— Понял.
Герман шагает к двери, а меня мгновенно бросает в жар.
Твою ж налево! Аф в сумке — там же, где договор с детективом и визитка адвоката.
— Я сама достану, — иду в коридор, обгоняя мужа. — Лучше проверь, как там Лика.
Мысленно посыпаю голову пеплом.
Хотела ведь сразу достать и спрятать договор с визиткой, но дочери приспичило в туалет, а потом она захныкала, пришлось успокаивать. В это же время позвонила свекровь, еще и этот ужин, будь он не ладен… Короче, забыла.
Стону про себя. Ну какая же я дурында!
Вообще, достань я собаку сразу, сейчас и переживать бы не стала: муж не имеет привычки проверять содержимое моей сумки. Но я не достала.
И хуже всего в данный момент то, что я слышу шаги Германа за спиной. Вместо того чтобы пойти к дочке, он явно спешит за мной. Бли-и-ин!
Лихорадочно вспоминаю, в какой именно карман сунула этот треклятый договор. Вроде в тот, что на молнии. А если нет? Зато визитка адвоката стопроцентно в обычном отделе.
Даже представлять не хочу, что будет, если Герман увидит то, что не должен.
В ушах шумит так, что я слышу лишь биение собственного сердца, которое отчаянно грохочет в груди. И шаги. Свои и мужа.
Думай, Маша, думай! Что же делать?