Развод, дракон и князь на выбор - стр. 6

– Должны. Оба воевали и уже много раз. А тут… какая-то горстка смутьянов. Не думаю, что Америка верит в мятежников. Это просто очередной уже отвлекающий маневр, дабы мы не думали об их происках. Попытка ослабить нас и рассредоточить. Американцы еще не настолько неадекватны, чтобы не понимать силу моих сыновей. Они, как никто, ее хорошо знают – прочувствовали во время нашей войны. Бежали, только пятки сверкали! Тарлана знаешь, как прозвали тогда?

– Как? – не удержалась я от вопроса.

Император хихикнул: мол, все-таки лед между вами постепенно стал таять. Ну, что ж? Шило в мешке не утаишь. Однако же подтверждать его догадки я не спешила.

– Моего старшего сына янки прозвали Девол! По-ихнему дьявол. Вот как! Едва он появлялся на поле боя на своем Кохгане – янки бежали. В последних боях – сразу сдавались. Так что… да, я не думаю, что они ставят на дурачков Корфов. Те поверили янки и начали бунтовать уже по-настоящему, без мелких смут и интриг. Уверен, им даже подкинули немного оружия и чутка солдат для пущей уверенности. А парни привезут нам подарочки в виде пленных с весьма странным говором. «Уаше велийчество… посчадитте». «Мы поняйли сваю ашибку».

Я постаралась не слишком уж сильно радоваться тому, что Тарлан, вроде бы, не должен пострадать. И, если император прав – вернется княжич ко мне весьма скоро, и мы, наконец-то, нормально поговорим!

Но Николай Ашин все-таки заметил мое настроение и вдруг сказал, глядя на меня с хитрым видом:

– Я рад, что судьба вашего буйного мужа стала не совсем вам безразлична, Аяна.

– Я просто переживаю за ваших сыновей! Они мне не чужие! – вспыхнула я. Кажется, аж щеки стали пунцовыми. Даже Матвей оглянулся, заметил, усмехнулся и принялся дожевывать блинчик.

Все остальные члены императорской семьи галантно и деликатно отвели взгляды. И только Николай Ашин в своем фирменном стиле добавил:

– Тебе, дочка, виднее.

И покачал головой. Дескать: ох, уж мне эта молодежь! Думает, никто ничего не замечает и не подозревает! Дети! Ну воистину же – дети!

После завтрака я погуляла с Матвеем по пышному императорскому парку. Все здесь выглядело просто великолепно: цвело, росло и благоухало. Гладкие, как стекло, каменные дорожки, явно из мрамора, а местами – даже из янтаря, аккуратные конусовидные деревья, березки – стройные, словно танцовщицы… Клумбы с огромными, яркими розами, пахучими лилиями, экзотическими ирисами… Солнышко, тепло и легкий ветерок.

В кронах деревьев заводили арии соловьи и, лишь время от времени, их перекрикивали другие пернатые, будто напоминали, что и они тут живут.

По небу величественно плыли целые каравеллы облачных кораблей.

Мы получали истинное удовольствие.

Матвей начал строить домик на дереве – набирал веток, плел ажурный шалаш. Кажется, этому его научила Гульнара, и я прямо залюбовалась на моего маленького талантливого архитектора. Старалась помогать ему – искала подходящие материалы. Придерживала, где надо, а где требовалось – скрепляла.

Но спустя два часа я передала сына с рук на руки гувернанткам, а сама отправилась к Эйзерхану.

Дракон с самого завтрака не на шутку тревожился – явно ощутил сильные эмоции, которые вызвала во мне «встреча» с Тарланом. Так что мне нужно было его успокоить.

Эйзерхан нервно бродил по драконьему лугу под присмотром вездесущего драколога Владимира. Тот время от времени останавливал на моем ящере цепкий взгляд, оценивал и возвращался к работе. Сегодня Владимир тренировал молодняк на другом краю драконьего луга. Завидев меня, Эйзерхан бросился навстречу: осмотрел, обнюхал, потерся щекой. Я обняла дракона за шею, насколько возможно, если твой ящер размером с двухэтажный особняк и с наслаждением прикрыла глаза. Мне было с ним так хорошо, так спокойно и так здорово… Только с Матвеем я себя лучше чувствовала. Впрочем, Эйз ни разу не ревновал к сыну.