Развод. Дай мне шанс - стр. 5

Ловить момент и наслаждаться.

Наше дыхание слилось в одно, языки сплетались в диком танце. Он навис надо мной, осторожно развел мои ноги шире, посмотрел в глаза с затуманенным от возбуждения взглядом и медленно вошел. Он поцеловал еще глубже, поглощая мои стоны и начал аккуратно двигаться, затем принялся толкаться еще быстрее и сильнее.

Я потерялась в ощущениях. Платон прижимал меня к себе, и всё остальное перестало существовать. Но сквозь вихрь эмоций до меня долетел едва слышный скрип кровати под нами.

Дина заворочалась в своей кроватке, и ее сонное хныканье прорвалось через наш барьер страсти.

Я хотела остановиться, но Платон, словно чувствуя мое замешательство, еще сильнее притянул меня к себе.

И тут дверь в спальню с грохотом распахнулась.

– Что же вы делаете?! – свекровь буквально вплыла в комнату, как штормовая волна. Ее глаза горели яростью, а голос звенел от негодования.

Я замерла, чувствуя, как горячая волна стыда заливала меня с головы до ног.

– При ребенке постеснялись бы! – прошипела она, не опуская палец, которым указывала на нас, словно мы были осуждены на месте.

Платон резко сел, но его лицо оставалось холодным, будто он изо всех сил сдерживал гнев.

– Мам, это не твое дело! – его голос был низким, почти рычащим.

– Не мое? – ее брови взлетели вверх. – Ты называешь это семьей? Стыд да позор!

Она резко подхватила Дину из кроватки, ее движения были грубыми, будто она хотела показать свое превосходство.

– Тоже мне, мать! – презрительно бросила она, обжигая меня взглядом. – Стыдобища!

Каждое слово, как пощечина, больно хлестало меня по лицу.

– Мама, выйди, – рявкнул Платон, но она даже не обернулась.

– Не командуй! – ее голос дрожал от злости. – Ребенка хоть в порядок приведу, раз уж вы не способны думать, кроме как о своих низменных желаниях!

Она вышла из нашей спальни, громко хлопнув дверью, так что стены задрожали.

– Твою ма-а-ать… – устало протянул Платон и перекатился на свою подушку.

Всё желание как ветром сдуло.

Я села, нащупала свои трусики и, надевая, шепотом возмутилась:

– Она что, подслушивала под дверью и ждала подходящего момента, когда к нам вломиться? Как это вообще понимать?

– Я понятия не имею, – также тихо ответил он и шумно выдохнул. – Полгода, Карин, и мы отсюда переедем. Я обещаю, – прошептал он.

– Я очень на это надеюсь. Забери у нее, пожалуйста, Дину.

– А почему я?

– Действительно, почему? – с нотками сарказма ответила я. – Твоя мама ворвалась в нашу спальню и забрала ребенка, а не моя. Иди и сам с ней разбирайся, или будет скандал. Это тоже я тебе обещаю.

Он цокнул языком, натянул трусы и вышел из спальни, а спустя минуту вернулся с дочкой. Я забрала ребенка, а он без комментариев вернулся в постель, лег на бок и через пятнадцать минут захрапел.

Мне же в этот раз потребовался час, чтобы укачать дочь.

За это время ворох мыслей и вероятных диалогов со свекровью пролетели в голове.

Нет, ну насколько можно быть невоспитанным человеком, чтобы так врываться в спальню к молодой семье?!

Хоть на замок закрывайся!

Как представила, что она могла подслушивать за нами и в прошлые разы, вдоль позвоночника пробежал холодок.

Отца Платона уже пять лет нет, и она живет для единственного сына. Если он до сих пор живет с мамой, то его всё устраивало и он не спешил съезжать. И меня сюда притащил, пообещав, что мама не будет нас напрягать.