Развод.com - стр. 23

Мои напрасные надежды рушатся, когда я вижу, как Рома сникает. Его плечи опускаются, а лицо становится серым.

– Было… Гайка, – прикрывает глаза, – п-прости…

Резко отшатываюсь. Воздух прекращает попадать в кровь. В животе чувствую активные шевеления. Не знаю, что это, но мне хочется верить, что поддержка от сыночка, потому как в данную секунду нет на свете более одинокого и убитого правдой человека, чем я.

Было, Гайка…

– Прости… Больше такого не повторится, Наташ.

Усмехаюсь и сжимаю зубы.

Я ведь знала.

Почему так больно?

– Я был в невминозе полном, – продолжает. – Она на меня залезла, сделала все сама, но я не кончил… Когда пришел в себя и увидел, что это не ты, совсем озверел. Скинул ее с себя и разнес полклуба.

– Это похвально, – язвлю. – Но потом-то довел до конца? Я слышала, ты теперь ее хозяин. Можешь себе позволить…

– Да, я выкупил сценическое имя Ильяны, чтобы она навсегда закрыла рот и больше никогда не причинила тебе вреда.

– Как благородно! – всхлипываю.

– Наташ, – подается вперед.

– Что, Наташ? Не подходи!.. – взрываюсь, отворачиваясь. – Чего ты ждешь от меня?.. Что я поаплодирую тому, что это было лишь однажды и ты в нее не кончил, Ром?.. Какой ты, молодец! «Я передумала разводиться!».

В отражении вижу высокую фигуру.

Рома растерянно прячет руки в карманах брюк. Лицо становится непроницаемым.

– Развода не будет, – холодно мне сообщает.

– Да пошел ты, – разворачиваюсь, и, схватив со столика прозрачную вазу, без раздумий кидаю в него.

Он ловко уворачивается, а тонкое стекло попадает прямо в стену и бьется вдребезги, осыпаясь на пол с грохотом.

– Уймись, сказал. Развода не будет. Я тебе его не дам. Тебе придется простить меня. Чтобы этого твоего… – кивает на дверь. – Я больше не видел. Поняла?

– Пошел ты, – повторяю шепотом. – Я тебя ненавижу. Ты меня никогда не любил…

Он забирает свой пиджак и мрачно осматривает мое тело, начиная с лица. Плечи, ложбинку между грудями, чуть дольше зависает на животе. Хмурится. Догадался?..

Нет, пожалуйста.

– Это не правда, – с сожалением произносит. – Всегда любил. Ты знаешь.

– Вот не надо! Больше не ври, Ром!.. – истерично смеюсь, стараясь сохранить самообладание. – Ты так сильно меня любил, что трахнул другую!..

Его туфли проходятся по полу с жутким звуком битого стекла.

– Я сожалею, что мы оказались в этой ситуации… Я попросил прощения, Наташ.

– Засунь его себе…

Предупреждающий взгляд касается моего лица.

– Сам знаешь куда… Ты никого, кроме себя, не любишь, Ром. Я тебя любила, а ты просто позволял это делать…

Березовский выглядит разбитым, как то самое стекло на полу, но мне хочется его добить. Не знаю, соизмеримы ли чувства изменщика и той, кому изменили? На мой взгляд, сравнивать их глупо и кощунственно.

– Позволял мне любить гения!.. – шепчу ему в спину.

– Может, не так уж сильно ты меня и любила, Наташ, если оттого, что по нелепой случайности мой хуй побывал в другой, ты решила все разрушить…

– Что?.. – с ужасом выкрикиваю, но не успеваю ответить. Он выходит из номера.

– Я знаком с механизмом взаимодействия с благотворительными фондами, – проговаривает Павлов, шурша бумагами, – Это не первый наш опыт.

– Я знаю.

– Три года назад, – вновь пускается в пространные рассуждения, – Мы спонсировали сразу две благотворительные программы: помощь оказавшимся в трудной жизненной ситуации женщинам и больным детям и даже получили премию «Почетный благотворитель детского фонда».