Развод. Бумерангом по самые я... - стр. 42
Яшин хватает салфетку со стола, грубо вытирает мне щёки. Его пальцы шершавые, будто он не бумажки в суде перекладывает а сваи забивает. При чем этими самыми руками.
- Ничего себе, просто вода! - фальшиво удивляется он. - А я-то был уверен, что ты плачешь кислотой.
Бью его кулаком в бок. Не больно, но в ответ он стонет - слишком громко и театрально.
- Прости, прости, полудурка. - Его губы растягиваются в кривой ухмылке. - Ты ведь не думала, что с годами это у меня выветрилось? Наоборот, настоялось, дозрело. И теперь я - эталонный кретин!
- И упёртый баран, - снова всхлипываю. Слезы и не думают заканчиваться.
- Разумеется, - легко соглашается он, протягивая стакан воды.
Пью жадно, зубы цокают о стекло. Вода капает на блузку, оставляя тёмные пятна. Не успеваю отдышаться, как дверь с треском распахивается.
Ира. Она стоит на пороге, широко раскрыв глаза. Обычно заходить без стука табу. Но сегодня правила летят к чёрту.
- Карина Викторовна, этот опять без приглашения, я не смогла его остановить! Вам... помочь? - её голос дрожи от злости.
Надо успокоить девочку. Я открываю рот, но вместо слов - предательская икота. Пальцы судорожно сжимают стакан.
- Ира, идите, Бога ради! - резко обрывает Влад.
Бросаю на него возмущённый взгляд, но он уже крутится вокруг, как назойливая оса: поправляет сбившийся воротник, вытирает пролитую воду, постоянно касается - плеча, спины, запястья...
И его руки. Чёрт возьми, его руки. Я и забыла, какие они горячие. Будто всё тепло, которого мне так не хватало эти годы, скопилось в его ладонях.
- Не... не трогай, - шиплю я, но тело предательски тянется к этому теплу.
Яшин прищуривается, но не убирает руку.
- Ага, конечно. Как скажешь, генерал.
И продолжает наводить порядок в моем разрушенном мире с наглой самоуверенностью человека, который считает это своим правом. Его пальцы поправляют бумаги на столе, складывая их в аккуратные стопки, будто он может так же легко упорядочить и мои эмоции.
Дверь снова распахивается с такой силой, что стеклянная перегородка дрожит.
"Господи, да что за день сегодня?" - мысленно стону я, чувствуя, как начинает пульсировать в висках.
Иван Петрович вваливается в кабинет, тяжело дыша. Его лицо пунцовое, как спелый помидор, в руках - дубинка времен его былой славы. Вид у него одновременно героический и жалкий: жилетка расстегнута, потому что иначе в нее не влезет солидный живот, седые виски слиплись от пота.
- Карина Викторовна! - хрипит он. - Вызываем полицию или сами разберемся?
Его старческие, но все еще зоркие глаза яростно сверлят Яшина, который тут же расплывается в ухмылке:
- Давайте сами? По-семейному, так сказать?
Рита, которая тоже пришла и тоже не предупреждая, ворвалась в кабинет, застывает за Иваном Петровичем и перепуганной Ирой. Она единственный человек, который хоть что-то понимает в этом цирке. По крайней мере, она точно знакома с местным клоуном. Рита сразу оценивает обстановку и смотрит на нас до того заговорщицки, что мне хочется сдохнуть. Мнительная по натуре, наверняка она себе уже что-то придумала. Ее взгляд скользит с моих заплаканных глаз на Яшина, который продолжает стоять ко мне слишком близко.
- Пойдемте, Иван Петрович, - Волкова мягко берет охранника под локоть. – Карина Викторовна, я... позже зайду. Или позвоню. Или лучше вы позвоните, когда… освободитесь. Ирочка, вы тут тоже не нужны, пойдемте.