Развод. Бес в ребро в 50 - стр. 10
Только… она никому не нужна, моя честность. Я нужна была как прислуга: приготовь, принеси, подай. Ещё и денег заработай, потому что уже год этот старый шизоид содержит любовницу и её ребёнка.
Значит, я выдержу, нужно играть, буду играть, но я его так проучу, что на всю оставшуюся жизнь запомнит!
Слушаю, как громко хлопнула входная дверь, и иду смотреть на размер бедствия. Ну конечно, грязная посуда горой в мойке, в сковородке несчастные, скукоженные, горелые яйца. Полотенца, заляпанные, валяются на столе.
Я собираю всю посуду и сковородку в том числе и тащу всё это великолепие к Роману в комнату. Там тоже бардак, постель разобрана. Рубашки, носки валяются. Ну и свинья, когда только успел?
Вываливаю грязную посуду ему на кровать и иду варить себе кофе.
Как хорошо, никуда не торопиться. Непривычно, но очень приятно, сидеть и медленно пить свой кофе, глядя в окно. Погода сегодня обещает быть ясной и морозной. Что ж, тем приятнее будет прогуляться в парикмахерскую.
– Что будем делать? – деловито спрашивает меня молодая девушка с синими волосами, едва я сажусь в кресло.
– Я хочу покраситься и подстричь посеченные концы, – говорю я.
– Вам шатуш, балаяж или айртач?
Я смотрю на неё через зеркало, ощущение такое, что она внезапно заговорила на китайском.
– Эм… – делаю паузу, словно раздумываю.
Стыдно, но я совсем отстала от моды. Вот что ей ответить? Что я не знаю, что это такое? Что я бабка дремучая?
– Зай, я сама, – стильная женщина постарше отодвигает девчушку от кресла.
По тому, как она держится, я понимаю, что она хозяйка салона.
– Добрый день. Меня зовут Инга, – приветливо представляется она.
– Очень приятно, Евгения, – отвечаю я.
Её я тоже разглядываю через зеркало. Красивая, стильная, очень уверенная в себе и в то же время веселая, на что указывают лучики в уголках глаз.
Лет тридцать-тридцать пять, – решаю я про себя.
– Итак, рыбка моя, что мы с вами будем делать? В какой цвет покраситься хотите?
Я тихонько выдыхаю. Ну уж это-то я знаю.
– В свой, – отвечаю я, – в блонд, просто немного освежить и закрасить седину.
– Отличный выбор, рыбка моя! – восхищенно говорит Инга. – У вас шикарные волосы, и цвет отличный. Я бы добавила немного такого жемчужного блеска и передние пряди сделала бы чуть светлее. Это называется контуринг.
– Хорошо, делайте, – соглашаюсь я.
– Развод? – деловито интересуется она, нанося краску, – Если не хотите, не говорите, не обижусь.
– Да почему же, – вздыхаю я, – развод. А как вы догадались?
– По взгляду, – коротко отвечает она.
Я смотрю удивленно.
– У нас у всех взгляд уязвленной женщины, когда нас предают. У всех боль отображается. Но это проходит.
– Значит, и вы…
Я не договариваю, Инга кивает.
– Три года уж, – она радостно улыбается, – и знаете, что я вам скажу? Это лучшее, что со мной случилось в жизни! Я открыла свой бизнес, похудела, помолодела. Угадайте, сколько мне лет?
– Тридцать пять?
– Неа, – она смеётся. – На десяточку больше.
– Не может быть, – вырывается у меня.
– Конечно, без косметолога не обошлось, пришлось и витаминчики поколоть, и массажик, и уход подобрать. Но зато у меня на это есть время сейчас. Я живу полноценной насыщенной жизнью и не трачу время на стирку чужих носков и трусов.
Глава 7
Инга занимается моей головой и попутно рассказывает мне, как делается та или иная техника окрашивания. Просвещает, так сказать.