Развернуться на скорости 2 - стр. 20
— Когда это случилось?
— Примерно десять недель назад. Когда мы праздновали твою победу в Монако.
Судорожно перебираю в голове события трёх прошедших месяцев и понимаю, что она не лжёт. По срокам всё сходится.
Твою же мать!
— Ты серьёзно? — отчаянно обхватываю её лицо ладонями, заглядывая ей в глаза. — Не заметила изменений столько времени?
— Женя, у меня был сбой. Скудные месячные. Я думала, всё происходит из-за усталости. На последнем концерте упала в обморок. Вчера получила результаты анализов и, представь, была удивлена так же как и ты! — хватается руками за мои запястья. — Мои догадки подтвердились. Этот чертов токсикоз меня достал. Я ничего не могу есть. Мне плохо, Женя. Я сойду с ума. Меня выворачивает наизнанку по двести раз на день. Я не выдержу, я умру...
Закрывает глаза, смахивая ресницами подступившие слёзы.
Я пытаюсь держать себя в руках. В глазах темнеет от информации. Мне отчаянно хочется проораться от того, как мы оба влипли. Ведь ребёнок не виноват, что родители не видят и не ощущают больше точек соприкосновения. И тем не менее он есть. Я так мечтал о нём. И когда, наконец, смирился, что его не будет, выбрал для себя ту единственную, с которой хотел бы строить наше будущее — прошлое нещадно врывается в мой новый идеальный мир и разбивает его на осколки...
— Ты не избавишься от ребёнка, если он окажется моим, — заявляю после некоторого молчания. — Нам пора, Стелла... Поехали...
Медицинский центр «Адонис»
— Евгений Дмитриевич, результаты ДНК-теста будут готовы через две недели. Мы вам обязательно позвоним.
Медсестра вытаскивает иглу из вены, прижимая место укола ватным тампоном. Резкий запах спирта ударяет в нос. Неприятно морщусь, поглядывая на Стеллу. У неё только что взяли кровь на анализ. Выглядит попрежнему бледной. За всё время, что она со мной, её выворачивало наизнанку раз пять, не меньше. Блевала после глотка воды в машине и несколько раз в клинике, при проведении УЗИ.
— То, что её рвёт так часто, это нормально? — интересуюсь я, испытывая к жене сочувствие.
— У вашей супруги все признаки тяжелой формы гиперемезиса. Пока что рано об этом говорить, но если и дальше будет продолжаться острая тошнота и частые рвоты, она может не осилить беременность.
— Что это значит?
— Для начала, мы прописываем мамочке таблетки от тошноты. Если не помогают, приходится госпитализировать беременную для внутривенной регидрации и питания. В очень тяжелых случаях необходимо выбирать — либо стероиды, либо аборт. К большому сожалению, практика показывает, что некоторые женщины, даже со всеми своими материнскими инстинктами, иногда доходят до такого отчаяния, что прерывают жизнь ребенка. Но вы не переживайте. Мы постараемся облегчить её участь.
Пока врач-генетик проводит со Стеллой беседу, я отхожу к окну, достаю из внутреннего кармана пиджака небольшой голубой конверт и вытаскиваю из него цветное изображение нашего с ней ребёнка.
Рассматриваю картинку, напряжённо кусая губу. Не могу понять, что со мной происходит и какие чувства обуревают меня.
Я же, сука, словно одержимый, так этого хотел, так долго ждал, а сейчас из меня как будто вынули душу, встряхнули и затолкали пинками обратно.
Скользя подушечкой большого пальца по снимку, где чётко виден не до конца сформировавшийся плод, задумываюсь над тем, что хотел бы держать в руках скрин нашего с Яной ребёнка.