Разведенка с прицепом - стр. 21

Он сел в кресло для посетителей и, вопреки желанию сместиться на краешек, развалился, откинув полу пиджака и подняв максимально наглый взгляд на отца.

— Рассказывай, — так же мрачно уронил тот.

— Здравствуй, папа, — демонстративно вежливо заявил Влад. — Я тоже очень рад тебя видеть после такого долгого перерыва. Живу я хорошо, как тебе, наверное, интересно. Нашел свое дело — слышал про Снегова? Шоколадный король Подмосковья? Вот делаем с ним рекламный проект, будем бороться за призовые места на фестивале рекламы. У меня совершенно потрясающая идея, которую приняли и Снегов, и трехмерщики, и киношники. Поэтому я и…

— Я понял, — прервал его отец. — Этим ты занимался после возвращения?

— Не совсем этим. Сначала я исследовал рынок, налаживал связи в различных областях, сам понимаешь, реклама нужна всем, даже гробовщикам, а уж их-то бизнес от кризисов не…

— Я понял, — снова уронил отец. — Как мама?

Прерванный на середине вдохновенного монолога, Влад помолчал, собираясь с мыслями.

— Мама хорошо, мы с ней…

— Угу.

Влад снова замолчал.
Ему было неуютно.
Он привык к другому. К тому, что родители всегда интересовались его делами. Отец выслушивал и радовался даже самым незначительным победам, награждал за самые скромные достижения. И всегда прощал. Нынешний холод в его голосе был непривычен и страшен.

— Девушку вот нашел… если тебе интересно.

— Интересно.

— У нас все серьезно. Познакомились в Новосибирске в новогоднюю ночь, так что спасибо тебе за невольное устройство моей судьбы.

— Хватит врать, — спокойно сказал отец.

Влад вскинул голову, ощерив зубы в агрессивной улыбке, но был остановлен спокойным тяжелым взглядом.

— Думаешь, я не следил за тобой? — отец был на удивление спокоен, словно давно продумал этот разговор. Роли были распределены, реплики расписаны. — Когда поставленный тебе минимальный срок ссылки истек и ты остался в волонтерском отряде, понадеялся, что ты изменился. И, разумеется, наблюдал за тобой с момента возвращения.

— Ты не имеешь права… — прошипел Влад, вцепляясь пальцами в подлокотники кресла.

— Знаю все про твои «исследования рынка» в виде борделей и баров. Про гулянки по бабам. Про проект, в который ты втянул людей, пользуясь моим именем. И про девушку — якобы твою! — тоже знаю. И делаю вывод, что ты неисправим.

— Чем поливали, то и выросло.

— Ты прав, — кивнул отец и опустил глаза. — В этом есть и моя вина. Но я вижу, что менять взрослого человека уже поздно. Вот.

Он придвинул к краю стола толстую папку.

Влад взял ее, открыл… Акции, облигации, паи. Часть этих ценных бумаг покупал он лично — за счет компании. Другую часть видел впервые. Навскидку не получалось прикинуть, сколько это все стоит, но отец помог:

— Здесь примерно треть того, чем я владею. Забирай. И чтобы я тебя в Москве больше не видел. Никогда.

Вот в этот момент Влад, наверное, впервые в своей жизни ощутил отчаяние. Он думал, что самым страшным днем в его жизни был тот, когда отец узнал о махинациях с заводом и отправил его в ссылку в Сибирь. Он тогда еще храбрился и ржал: декабрист! Политический заключенный! Долой самодержавие!

Это была игра. Пару лет поработать физически, сэкономить на спортзале, получить прикольный опыт, о котором можно с трагическим лицом рассказывать девчонкам в баре, одним махом поднимая свой рейтинг до небес.