Разведчик. Заброшенный в 43-й - стр. 9
К вечеру мимо них прошла четверка разведчиков из их отделения. Сбоку шагал старший лейтенант.
– К передовой пошли, – проводил их взглядом Сергей. – Сам Терехин ведет.
– Терехин?
– Не узнал ПНШ по разведке?
– А! Точно!
– Видимо, важное задание, раз сам повел. Чаще наш старшина группу выводит.
В нашу траншею разведгруппу обязательно выводил офицер или старшина – командир взвода. По должности командиром разведвзвода должен быть офицер, но после гибели прежнего нового еще не успели прислать, и потому командовал старшина. Во взводе он был самым опытным, не раз в немецкий тыл ходил.
Утром разведчики не вернулись, зато в землянку прошел Терехин:
– Выпить есть?
Ему налили водки в кружку. ПНШ выпил, затянулся папиросой.
– Нет больше группы. Я в траншее их возвращения ждал, а под утро – взрыв на «нейтралке». Наверное, возвращаясь, на мину напоролись. Немцы сразу «люстр» понавешали и по «нейтралке» из пулеметов поливать начали.
Старлей вышел.
«Люстрами» называли осветительные ракеты на парашютах. В первой линии немецких траншей через каждую сотню метров находился пулеметный расчет и ракетчик. Пустит ракету, а когда та прогорит, через несколько секунд вторую пускает. Светит здорово. Свет яркий, белый, всю местность под ним отлично видно. Когда парашютики сносило ветром в наши траншеи, бойцы собирали их и делали из них подворотнички или обменивали у гражданских в тылу на махорку или что-нибудь другое.
После ухода Терехина Сергей принялся точить финку сначала на тонком камне, а потом наводить ее на кожаном ремне.
– А ты чего сидишь, – обратился он к Игорю. – Готовься!
– К чему? Приказа ведь не было…
– После обеда получишь. За два дня две группы сгинули, а «языка» как не было, так и нет. Командование и дивизионным и полковым ПНШ фитиль вставит, новую группу пошлет. Догадайся с трех раз, кто пойдет?
В землянке их было только двое, поэтому Игорь спросил в открытую:
– Какого черта группу за группой посылать на верную смерть? Надо другой план разработать.
– Наше дело – приказы исполнять. Вот станешь офицером – будешь головой работать. А мы будем на пузе ползать и… – Сергей сделал характерный жест финкой поперек шеи.
Игорю стало не по себе: ему было страшно идти во вражеский тыл, а еще он боялся убивать, тем более – ножом. Выстрелить из автомата по далекой цели – это одно, не видно ни лица, ни предсмертной агонии человека.
Ладони от переживаний вспотели, и он вытер их о штаны.
Сергей заметил его жест:
– Дрейфишь?
– Есть немного.
– Все дрейфят перед вылазкой, правда, стараются этого не показывать. Один курит самокрутку за самокруткой, другой животом мается, в нужник все время бегает. Нервничают. Да оно и понятно, не за пряниками в военторг посылают.
Колтунов как в воду глядел.
После обеда старшину, а с ним и самого Колтунова, а также Игоря и Самохина вызвали в штаб. Старшина, как командир взвода, доложил о прибытии.
– Ночью идете в немецкий тыл. Командир группы – Фадеев, задача – взять «языка». И не пехотинца задрипанного – обязательно офицера. Заберитесь поглубже, из дивизии требуют «языка»! Старшина, какие мысли?
– Может, «на хапок»?
Был такой способ, и первым его начали применять немцы. Для этого они открывали артиллерийский или минометный огонь по нашим позициям, да такой, что головы было не поднять.