Разрыв не по шаблону - стр. 11
Несколько раз мы разговаривали по скайпу – глаза в глаза и это была его инициатива. Считалось, что я вместе с мамой вошла в его семью, стала его новой «бинти» - дочерью, а значит, ему нужно было познакомиться и узнать меня - насколько это возможно на расстоянии. В тот первый раз мама попросила меня набраться терпения, и я со скрипом согласилась. Но, на удивление, разговор с отчимом напрягал только вначале. Вести с ним беседы (никак иначе наше общение назвать нельзя) было по-настоящему интересно, и я даже стала немного понимать маму. Хотя и не во всем – возраст ее нового мужа, мягко говоря, удивил. Ну и вся эта национальная экзотика тоже слегка шокировала.
Ответив на звонок, я услышала уже знакомый мужской голос:
- Мархаба, Кариба, девочка наша…
«Кариба» было из той же обоймы и означало - родственная душа, родная. Узнав меня немного ближе по ходу общения, мамин муж подарил мне еще одно имя. Еще при советской власти он учился в Союзе по специальности инженер-нефтяник, поэтому неплохо говорил по-русски. Правда немного с акцентом, но я бы даже назвала его приятным. Тембр его голоса был чуточку гортанным. Случилось как-то настроение после нашего с ним разговора и пришло на ум сравнение – волны в скалах. Мягко, но с силой, а еще – рокот… Красивый голос.
Сейчас, выслушав мой не такой полный, как для мамы, но уже более-менее связный рассказ, он мягко сказал:
- У вас говорят, что у страха большие глаза, но обида еще больше портит внутреннее зрение. Ты понимаешь меня?
- Да, уважаемый кариб - обида застит глаза сильнее, чем страх.
- Да. Страх быстр, а обида дольше проникает в душу, готовит ее к страшному…
- Травит…
- У вас щедрый и точный язык, - уважительно отметил он, - тебе нужно выслушать своего мужа, бинти. И только потом решать судьбу семьи.
Мама тоже не сказала ему о моем поступке – с облегчением поняла я. А он продолжал:
- Но, если даже она пропадет… развалится, то ничего не бойся. Плохого с тобой больше не случится, потому что у тебя есть два сердца. Если вдруг на секунду замрет одно, то рядом забьется второе. Одно из них дала тебе мать, она смогла это сделать потому, что много лет назад сумела полюбить...
Я невесело хмыкнула – сейчас мне не нужны были перлы мудрости в оправе из восточной экзотики. Тут и сейчас у меня сплошная проза, как это ни печально. И может быть, я даже уроню себя в его глазах, когда всплывут подробности. Или, как недостойная дочь, подставлю маму? Не хотелось бы терять его доброе отношение. Зря я звонила им… пусть бы жили себе там спокойно. И Дальнегорск – не самое плохое место. Но ради Яськи стоило попытаться.
- Ты не смейся, - улыбался мужчина где-то там – на другом конце мира, - полюбить очень трудно, я-то знаю. А второе сердце знаешь откуда? Его дала тебе дочь. Носи их в груди и ничего не бойся. Какая помощь тебе нужна? Говори смело, бинти…
- Смело, – внутренне сжалась я, - это точно не мое. Я до смерти боюсь перемен, особенно если они к худшему. И неожиданных известий, и потрясений – после гибели папы. И мама тогда почти умерла… Все рухнуло, обрушилось, а мне – двенадцать! Это не психотравма и не на уровне подсознания. Просто теперь я смертельно боюсь терять – помню, как было, - выдохнула я. Закончить бы на этом – надо оно ему? Но так хотелось, чтобы меня поняли.