Разрушительная ложь - стр. 15

– Да, верно, – продолжила Мередит, приняв мое молчание за согласие. – Признаю, ты хорошо чувствуешь стиль – как и тысячи других девушек, готовых убить, лишь бы оказаться на твоем месте. Ты явно не желаешь здесь быть. Я вижу это в твоих глазах каждый раз, когда мы разговариваем. Честно говоря, не следовало нанимать тебя изначально. У твоего блога достаточно аудитории, чтобы считать его конкурентом, а контракт запрещает нашим сотрудникам участвовать в конкурирующей практике. Мы не уволили тебя раньше исключительно по одной причине: твоя подработка не мешала работе.

Мередит сделала еще глоток кофе.

– А в субботу вечером случилось именно это. К концу дня ты получишь электронное письмо и официальные документы об увольнении.

Паника сдавила легкие из-за перспективы потерять работу, но еще я уловила зерно чего-то другого.

Злости.

Какие бы отговорки ни выдумывала Мередит, мы обе знаем – она годами желала меня уволить. Она принадлежала к старой гвардии – ей не нравились изменения, которые блогеры привносили в индустрию – и вымещала недовольство на мне.

Возможно, если бы вы лучше относились к сотрудникам, я проявляла бы больше инициативы. Возможно, если бы вы были увереннее в себе, то увидели бы – мой блог может помочь журналу, а не навредить. И кстати, вам не помешало бы ознакомиться с руководством по оттенку кожи, которое я опубликовала на прошлой неделе, потому что цвет вашего топа совершенно не сочетается с цветом лица.

Нехарактерный для меня поток оскорблений срывался с языка, но я проглотила его прежде, чем они вылились наружу, отправив меня в черный список индустрии.

Я просто хотела работать в сфере моды и быть рядом с Маурой. Именно поэтому я осталась в городе и устроилась в журнал, хотя родители настаивали, что мне следует найти работу, «более подходящую для Алонсо».

Я от многого отказалась ради других людей, но мечта не попала бы в этот список… если бы все не вышло из-под контроля и меня не уволили.

– Понимаю. – Я выдавила улыбку под стать тискам, сжимающим грудь.

– Собери вещи к полудню, – добавила Мередит, не отрываясь от компьютера. – На столе тебя ждут коробки.

Охваченная унижением, я вышла из ее кабинета и направилась к столу. Все знали, что меня уволили. Некоторые бросали сочувственные взгляды; другие не скрывали ухмылки.

Но ни одна реакция не шла ни в какое сравнение с реакцией моей семьи после известия о случившемся. Они и так осуждали меня, что я «трачу» диплом Тайера на карьеру в моде. Когда они узнают, что меня уволили…

Я тряслась, пока не взяла себя в руки. Я не доставлю коллегам удовольствия наблюдать, как потею, собирая коробки, и покину офис со всем достоинством, на которое способна.

Все будет хорошо. Все в порядке.

Поездка домой на «Убере» прошла как в тумане. Я постоянно представляла лица родителей, когда они узнают о случившемся. Разочарование, осуждение и, что еще хуже, молчание, о котором я вам говорила, несомненно, составят половину нашего разговора.

Я же говорила тебе, работа в модном журнале не стабильна.

Я же говорила тебе, перестань тратить столько времени на блог. Это хобби, а не работа.

Я говорил, займись чем-нибудь посерьезнее. Стань юристом-экологом, как мама, или хотя бы устройся в уважаемую газету.

И это только одно из последствий увольнения.