Разрушитель Небес и Миров-3. Сила - стр. 4

деформой? Придут сюда и уничтожат.

Ловцы, какими бы сильными они ни были — щенки по сравнению с легионерами. Пусть деформапока что остается моим тайным оружием против них.

Кибитка начинает подниматься в гору, и я скатываюсь на тело девушки. Доносятся голоса, цокот копыт, фырканье и рычание нюхача, всю дорогу бегущего за хозяином. 

Резкий толчок — кибитка останавливается, а я перекатываюсь и впечатываюсь лицом в другой борт. Приехали?

Боковым зрением вижу, как Этрадис спрыгивает и исчезает из виду, Коорин остается сидеть. С улицы доносится:

— Ооо, кого я вижу! Ловцы-молодцы! В этот раз с добычей? 

— А то!

В кибитку заглядывает рожа стражника, заросшая бурой курчавой бородой до самых ушей, шевелит кустистыми бровями:

 — Ага, вижу. Какой-то он… Другой. А что это на нем за штаны? У нас такие не носят. Точно издали приперся колодцы травить и мор насылать. У меня два племянника померло. Жили себе жили, а потом — раз, и все. Точно ведьминских лап дело. А девка чо — сдохла? — Он грозит мне мосластым кулаком: — Ух, я б тебя!

— Мое дело ловить их, разбираться — дело Владыки, — отвечает Этрадис. — Не боись, живым от него не уходят.

Башка исчезает. Этрадис занимает свое место, кибитка трогается, и я переворачиваюсь на спину, вижу край железных ворот, алебарды стражников и часть городской стены. Город гудит, шумят голоса. Поочередно пахнет выпечкой, навозом, кислятиной.

— Хлебцы с сыыыром! Хлебцы с яаааблоком! — тонко-тонко зазывает покупателей то ли писклявая девушка, то ли ребенок.

Ее перекрывает сочный бас:

— Подращенные ездовые ящеры! Яйца проглотов! Охотничьи щенки! Почти задаром! 

Только теперь обращаю внимание, что язык мне незнаком, но я все понимаю и даже думаю на этом языке. Стоит немного отъехать, и голоса зазывал отдаляются, становится тише. Теперь реплики встречных прохожих о другом. 

— Гляди, гляди, ловцы! — восклицает мальчишка.

— Ага, ведьму везут. Побежали смотреть! — отвечает другой

Звонкоголосая женщина:

— Как вечер, герои? Хотите пирогов? Только купила.

— Спасибо, хорошо, — вяло отвечает Коорин, подгоняющий ящера.

— Держи! И тебе на! Святое дело делаете! 

— Покажите улов! — кричат издали. — Да покажите же!

Кибитка снова останавливается, Этрадис, запихиваясь пирогом, топчется возле меня, сдергивает кожаный полог, открывая синее небо, наливающееся темнотой. На востоке, над самой крепостной стеной мерцает первая звезда. 

— Помоги мне поднять этот кусок дерьма, — говорит Этрадис.

Вдвоем они ставят меня на ноги. Взгляду открывается людная площадь, в стороне под крепостной стеной копошится базар, даже скорее ярмарка, где смешались повозки, люди и товар. 

Тут, блин, натуральное средневековье: тетки в самотканных платьях, с плетеными корзинами, босоногие мальчишки, а мелкие так вообще без штанов. Вдалеке за городскими стенами уходит в небо серо-белый столб Спирали.

Повозка медленно трогается. Вокруг начинает скапливаться народ, в основном женщины и малышня. Кудрявая брюнетка с пирожками улыбается, машет ловцам. Коорин управляет ящером, Этрадис рисуется, подбоченившись, глядит по сторонам. 

Некоторое время горожане угрюмо тащатся следом, в их взглядах ненависть. Если бы мне удалось сбежать прямо сейчас, далеко бы не ушел, толпа разорвет на куски. Седая карга, потрясая клюкой, сипит: