Разрешите влюбиться. Теория поцелуя - стр. 31
И я быстрым шагом направилась вдоль улицы.
Приют встретил меня знакомым лаем.
– Альма, Клык, Алый, Пончик, Буба! – Шла меж клеток, без опаски подставляя ладони собакам. Они прыгали на ограждение, радостно скуля. Прижимались к решетке, облизывая мои пальцы. – Привет, Ворчун! – Маленький карликовый пинчер, мелко дрожа и активно виляя задом, растекался довольной лужицей при виде меня. Пришлось остановиться, чтобы его погладить. Просунула руку сквозь решетку и почесала ему спинку. Он принял ласку, рыча и скуля одновременно.
– Настя, ну, наконец-то! – Раздался за спиной знакомый голос.
Это была Лира. Одна из пяти женщин-волонтеров, которые вкладывали в этот приют все свои свободное время, деньги и силы. Просто так. Не ради какой-то выгоды, которой в таком деле и быть не могло. А потому что не умели по-другому. Не знали, как можно оставаться равнодушным, когда кто-то из братьев наших меньших мерзнет, голодает на улице или погибает от людской жестокости.
– Привет, Лир. – Я обернулась. – С ними уже гуляли? А то я могу быстренько.
Зажала подмышкой пакет с курсовой.
– Вот только что ушли ребята. Школьники. Притащили мешок корма. Откуда они только его взяли? – Женщина, улыбаясь, пожала плечами. – Погуляли с собаками под моим присмотром, помогли почистить пару кошачьих клеток.
– Ну, хорошо. – Я бросила взгляд на Ворчуна. – Слушай, скоро ведь совсем холодно станет. Куда его? Он же замерзнет.
Лира развела руками.
– Придется отыскать местечко внутри. Там его не так много, все забито, но он, и правда, околеет, если оставить его здесь даже в теплой будке.
– И никто так и не хочет его забрать себе?
Она виновато поджала губы. Присела и протянула Ворчуну руку.
– Ты ведь знаешь, какой он. С гонором. Рычит вечно. Боится. Может и тяпнуть, если испугается. Да и староват. Если люди хотят подарить дом бродяге, то, как правило, выбирают щенка.
Я с досады вздохнула:
– Ну, что ж ты, Ворчун. Не можешь состроить из себя лапочку? Так ведь и останешься тут. Ну, чего ты? – Потрепала его за загривок.
– Идем. – позвала Лира, вставая.
И повела меня за собой в небольшое здание, которое было для здешних обитателей и приемной, и сторожкой, и всем сразу. Только кабинет для осмотра ветеринаром и кладовая были отделены перегородками, все же остальное помещение было единым пространством.
– Его принесли сегодня. – Сказала женщина, останавливаясь у своего стола.
– Кого? – Спросила я, разглядывая стоящую на столе кошачью переноску.
Подошла к раковине, взяла мыло, вымыла руки.
– Это африканский ёжик.
– Кто? – Не смогла скрыть удивления.
– Ага. Представь себе. – Лира подняла переноску, повернула ее ко мне отверстиями для вентиляции и поднесла ближе. – Принесла сегодня какая-то фифа. Приехала на дорогущей машине, даже не пожелала своими километровыми каблуками здешнюю грязь месить, отдала нам эту лапулю и сразу уехала.
– Что, вот так просто бросила?
– Ну, – Лира пожала плечами, – нужно ей сказать спасибо, что в мусорку не выбросила. Сама знаешь, что так люди поступают гораздо чаще: грызунов на свалку, попугаев в окно. Никто не заморачивается.
Внутри переноски шевельнулось темное пятнышко. У меня аж дыхание застряло в груди.
– А почему она не оставила его себе? – Выговорила с трудом.
Лира поставила переноску обратно на стол и приоткрыла дверцу.