Разрешаю стонать - стр. 32
А я бы и дошел. Сердце за грудиной барабанило, как перфоратор. Уши закладывало. Хоть скорую вызывай, реанимационную. С дефибриллятором, аппаратом ИВЛ и участливым медбратом, который все поймет и посочувствует.
Чтобы не сдохнуть, одно оставалось – против воли стащить девку с себя, бросить на ближайший диван и рот закрыть... пальцами. Затолкать внутрь, прямо до нёба. Чтобы сосала и не кипятила яйца своими стонами.
Хорошая была идея. Отработанная.
Но опять ни хрена не вышло. Стоило ее губам сомкнуться, втянуть мои пальцы поглубже... Я словно коленом в пах получил. Больно, хоть вой!
В голове все загудело. Накрыло меня от ее быстрого языка и рта. Не сосут так бабы пальцы! Влажно, жадно, закатывая глаза от наслаждения. Не шизеют до дрожи.
Все с ней было неправильно. Остро, как ножом по нервам. Терпения никакого не хватало. А ведь хотел по-человечески в первый раз. Разложить ее на кровати. Языком каждое чувствительное место найти, попробовать на вкус. Услышать, как имя мое кричит, когда пальцами подготавливаю.
Много чего хотел. Шесть дней в душе от руки план набрасывал. Отключался потом на подушке замертво.
Но не работало с ней ничего. Ни планы, ни мозги, ни терпение.
Сиськи с сосками острыми под руками горели. Колени все шире разъезжались. И не было рядом ни ведра со льдом, чтобы член засунуть. Ни веревки, чтобы самого себя связать.
Была лишь она. Сквозь трусы влажная, дрожащая и обсасывающая мои пальцы так, будто в жизни ничего вкуснее не пробовала. Нимфоманка. Моя собственная. Тоненькая, нежная, готовая.
– Скучала по мне?
Сил не осталось совсем. Я одним движением стянул с нее трусы. Обычные, не те черные с кружевом, которые она в лифте снимала. Мокрые, все в соке ее. Поднеси к носу и факай, пока от одного запаха не кончишь.
Девка не сдалась. Отрицательно головой качнула и пальцы сильнее сжала. Туго. Как между ног у нее. Я помнил.
– А если правду? – платье вверх задрал. До подмышек. Зубами сквозь тонкий бюстгальтер в сосок впился. Сладкий, как вишенка маленькая. Чувствительный, как вся девка.
Вместо ответа она в дугу вся изогнулась. Задышала быстрее, словно сама загибалась.
– А хочешь чего? – Никогда не был мстительным. Баб наказывать – только дурью маяться. Все равно ничего не дойдет. А сейчас аж ладони зудеть начали. Так и хотелось шлепнуть по попе за неправильный ответ.
Она с секунду молчала. Будто не поняла. Сосала пальцы все быстрее, а потом ладонью по груди пробежалась. Спустилась вниз. Сквозь штаны обхватила член и сжала. Требовательно, как права предъявляла. Уже совсем не дикая. Равная.
– Он тоже тебя хочет.
Я качнулся бедрами навстречу руке, вынул пальцы изо рта, а у самого улыбка по лицу растянулась. Отбегала.
– Пиздец как сильно.
Стрельнул в сторону спальни. Метров двадцать. Понял, что такой марш-бросок мне пока не по силам, и стал расстегивать ширинку.
***
Лена.
От судьбы и от бульдозера не убежишь. Догонит и раскатает в любом случае. Но я верила в себя. Как только из "Порша" выскочила, так и зажглась идеей, что смогу. Ради будущего. Ради Даньки.
Я все же мать, а не подстилка какая-то. Должна же быть гордость, в конце концов. Нельзя от мужика так голову терять.
Вот я и не теряла. Наоборот – соображала быстрее, чем когда баланс всего магазина за год сводила. Консьержа уговорила в лифте проехаться. Наплела с три короба о том, как боюсь, но наверх попасть надо. Пообещала начальству его спасибо через сайт написать.