Разрешаю смотреть - стр. 5
Опять этот стрекот под ребрами, к которому присоединились мурашки. Это вообще законно — иметь такой голос?
— Когда поедем? — спрашиваю, дружелюбно улыбнувшись.
— Сегодня, — опускает голову, возвращаясь к своему диетическому салату.
— То есть вот сейчас? — не отстаю я, постукивая босой ногой по полу.
В крови мерно вскипает адреналин. Так всегда бывает, когда передо мной встает перспектива пойти и поискать себе приключений.
— Угу, — отзывается он, не отрываясь от еды.
Этот ответ не особо проясняет ситуацию, но прежде чем успеваю задать уточняющие вопросы, ко мне обращается довольная Женя:
— Вот и хорошо. А то у тебя вид такой, будто завтра война.
— Нет! — заверяю я, принимаясь за свою курицу. — Мне все очень нравится.
— Нам тоже было по восемнадцать лет, мы все понимаем, — взмахивает рукой Светлана.
— Двадцать, — поправляю на автомате и опять смотрю на своего молчаливого гида. С целью поддержания диалога, спрашиваю. — Так ты совсем не ешь мясо?
После секундной задержки снова поднимает глаза, и я почти уверена в том, что перед этим он посмотрел на мои губы. Это вороватое касание очень похоже на очередной щипок, которым до этого он наградил мою грудь.
Быстро сменив траекторию, смотрит в тарелку и, откашлявшись, говорит:
— А что, у понятия “вегетарианец” есть несколько смыслов?
Врожденная хрипотца этого голоса опять ударяет по моим слуховым рецепторам. Чувствую, как по щекам ползет краска, а на моем лице это особенно очевидно.
Игнорируя галдеж за столом, смотрю на его опущенное грубое лицо, буркнув:
— Вечно путаю вас с фруторианцами.
В ответ он подхватывает со стола тарелку и встает из-за стола. Не оценив мою шутку, бросает на ходу:
— Через полчаса жду тебя на улице.
Пройдя на кухню, счищает остатки ужина в мусорное ведро и опускает тарелку в посудомоечную машину, после чего молча скрывается в коридоре.
Отцепив глаза от подтянутой, одетой в серые штаны задницы, перевожу его на присутствующих. Они поглощены едой и друг другом и, судя по всему, для семейства Немцевых нет ничего необычного в том, что один из них только что по-английски покинул помещение.
Сделав глубокий вдох, смотрю на настенные часы, решая не опаздывать, потому что не уверена в том, станет ли он меня ждать. Быстро сметаю содержимое своей тарелки и, наклонившись к сестре, уточняю:
— Справишься без меня?
— Вполне, — с набитым ртом отвечает она.
— Мам, можно я с ними поеду?— спрашивает Алекс, подрываясь из-за стола.
— Через пару лет, — спокойно обламывает Женя, поворачиваясь ко мне. — Запиши наш адрес на всякий случай.
Киваю и быстро вбиваю заметку в свой телефон.
Спустя пять минут, крашу губы алой помадой, пританцовывая у зеркала в ванной.
Я все еще жду ответа от Егора. Честно говоря, я уже немного злюсь. Расхаживая по комнате, делаю ему видеодозвон. Выдерживаю ровно семь гудков и сердито жму отбой. Я не сгораю от желания сию минуту услышать его голос, я сгораю от желания потребовать объяснений. Раздумываю о том, чтобы написать его сестре, с которой мы отлично поладили, как и с его родителями, но решаю оставить это на крайний случай.
Перебросив через плечо цепочку сумки, просовываю ноги в свои пробковые “Майклы Корсы”.
На улице тихо и быстро стемнело, воздух прохладный и свежий. Такого свежего воздуха я не нюхала уже тысячу лет, возможно в жизни здесь, на Кипре, есть больше преимуществ, чем мне кажется.