Разрешаю себя ненавидеть - стр. 6
Отец не возвращался домой на протяжении 10 дней, и все, что мы знали о его пребывании там, – так это то, что он помогает их детям. Это было скупое объяснение мамы, но я ее слишком хорошо знала и понимала, что за этим стоит что-то иное.
Еще до возвращения отца мама неожиданно начала готовить на нашем этаже две комнаты. Одну в моей части этажа, другую – совмещенную с комнатой Этни. Я подумала, что, наверное, дети Этвудов ненадолго приедут пожить к нам. Но все разъяснилось, когда отец вернулся. Он был явно убит происшедшим. Этвуды были для него друзьями, и он не скрывал того, как расстроен. Ели мы в тот вечер в гробовом молчании, несмотря на радость от возвращения отца.
Нам всегда было весело за ужином, но не в этот день. А после отец позвал всех нас в кабинет, и мы приготовились к тому, что он нам скажет. Когда мы шли туда, я неожиданно поняла, что по какой-то причине, даже несмотря на горе, глаза моих родителей сияют. Я помню это до сих пор. Только со временем я поняла, что исполнилась их заветная мечта завести еще детей, чего у них самих не получалось уже давно, потому что вынашивать Майкла было маме очень тяжело.
Мы расселись на диване втроем – я, брат и сестра. Этни, испугавшись, схватила меня за руку, хотя бояться было нечего. Майкл уткнулся лицом в колени. Ему вообще было грустно, когда он узнавал о смерти, и теперь, когда погибли те, кого любил отец, это стало трагедией и для него. Я догадывалась, что так он прячет слезы, потому что не может видеть отца таким грустным. Милый мой Майкл!
Мама, как всегда, с прямой спиной и собранными в гладкую прическу волосами, наверняка уже знала, что он должен сказать. Отец посмотрел на нас и сказал:
– Как вы знаете, Этвудов больше нет… в живых. – Я представляла себе, скольких сил ему стоило не просто сказать это, а поверить в то, что это правда. – И у них осталось двое детей. Насколько знаю, из близких у них есть лишь старая прабабушка, которая живет где-то Ирландии, и у нее просто нет возможности растить их. Майе столько же лет, как и тебе, Этни, Ирвингу – 18. Я понимаю, что вам это может не понравиться, но мы с мамой приняли решение забрать их к себе. Ирвинг как совершеннолетний мог бы присматривать за сестрой, но думаю, мы справимся с этим лучше. Что вы скажете по этому поводу?
Что мы могли сказать? Ничего. Для нас Этвуды были чуть ли не мифическими людьми, которых мы вживую никогда не видели, а лишь на фотографиях. Но я-то как самая старшая понимала, что родители все уже решили для себя.
– Мы не против! – тут же воскликнул Майкл, для него это не могло быть проблемой. Для Этни, которая большую часть времени проводила за лакроссом, тоже, кроме того, что у нее, помимо меня, может появиться еще одна сестра. Одна я немного занервничала. Взрослый парень в доме – это показалось мне чем-то странным. А что скажут по этому поводу в школе? Я не могла назвать себя трусихой, но все же мнение других было для меня важным. Все же я не Этни, которая вполне могла все лето прощеголять в верхе от купальника и коротеньких обрезанных джинсах. Мне стало немного страшно. Наверное, уже тогда было предчувствие того, что моя жизнь вот-вот изменится.
– Мы за, – слабо отозвалась я. И тут глаза моих родителей заблестели уже от слез. Мечта отца хотя бы о волейбольной команде сбылась.