Разорванная пара - стр. 3
Покачала головой — на большее не было сил, меня словно парализовало от ужаса.
— Тань, — замолк, заметив, как вздрогнула от своего имени, — не усложняй. Поверь мне, все и так сложно.
Сложно? Три месяца в больнице в полном одиночестве, когда до тебя нет никому дела — вот что сложно. Истерики по ночам, когда пытаешься внутри себя найти то, что было неотъемлемой частью с самого рождения, а проваливаешься в пустоту — вот это невыносимо сложно!
— Я не хочу возвращаться туда, — в голосе звучала неприкрытая мука.
Он еще раз шумно выдохнул и, уперев руки в бока, смотрел в сторону.
— Придется, — наконец, произнес, переводя на меня взгляд, в котором прочитала непоколебимую решимость.
— Мое желание как всегда не имеет значения? — горько спросила, чувствуя, как покидают последние силы.
Если ему велели меня привезти — он сделает это, даже если придется связать и закинуть в багажник. Слово альфы — закон. Спорить бесполезно, пытаться сбежать — тем более.
— Тань, — начал было он, но осекся, когда, понурив голову, спустилась с крыльца и остановилась перед ним.
— Поехали.
По венам расползалось равнодушие, холодное, горькое, безнадежное. Лучше я сама, сохранив хоть каплю достоинства, чем силком потащит. Кирилл стоял напротив, ничего не говоря, только кожей чувствовался тяжелый пристальный взгляд, а я не могла посмотреть в ответ. Не хотела.
— Идем, — наконец, тихо произнес и отступил на шаг в сторону, пропуская меня вперед. Неужели боится, что убегу?
К машине мы подошли одновременно, привычным жестом Кир распахнул передо мной заднюю дверь. Заглянув в темноту салона, с трудом сглотнула. Моя карета в ад. Неуклюже забралась внутрь, стараясь не морщиться от боли. Снова почувствовала на себе цепкий взгляд. Кирилл замер надо мной, рассматривал — пытался понять, что не так. Я молча села удобнее, сложила руки на коленях и не мигая уставилась прямо перед собой , не шевелясь, замерев, как статуя. Наконец, он прикрыл дверь и, обойдя машину спереди, сел рядом со мной:
— Домой, — холодно кивнул водителю, с интересом поглядывавшему на меня в зеркало заднего вида.
Домой? Мой дом больше не там, не в Черных Тополях. Там только могила, в которой погребены мои надежды, моя жизнь, моя любовь.
Кирилл нажал кнопку на подлокотнике, и между салоном и водителем опустилась перегородка. Машина плавно тронулась с места, унося меня из крошечного мирка, в котором я пыталась воскреснуть, встать на ноги, научиться жить дальше. Сквозь сильно тонированные окна наблюдала за тем, как мимо проносятся привычные улицы. Серое небо теперь казалось удручающе темным, а дождь так и не начинался. Кир молчал, кажется, даже не двигался, тоже смотрел в окно, подпирая щеку рукой, но само его присутствие давило на меня, тяготило. Он это чувствовал и был недоволен.
— Зачем я ему понадобилась? — все-таки задала вопрос, разъедавший душу.
— Хочет поговорить.
— Поговорить? — не сдержала измученной иронии. — Мне казалось, в прошлый раз он все сказал. Объяснил подробно, что к чему.
И снова перед глазами ужас тех дней. Мои слезы, истерики, отказ верить в происходившее, а потом та ночь, после которой все перевернулось.
Кирилл посмотрел долгим непонятным взглядом, будто искал что-то во мне, ждал чего-то, но у меня ничего не осталось ни для него, ни для кого-то еще. Пустая.