Разомкнутая черта. Роман - стр. 10
– Не мудрено.
Мы коротко и негромко рассмеялись.
– Но давай вернёмся к теме. Ты ведь всё-таки не отрицаешь, что у парня были литературные способности?
– Да, но организации должной всё же не было. Он часто сбивался с логики мысли, например, в одну кучу свалил идеи античных философов и литераторов, затем Бруно, Монтеня, поступок горьковского героя-романтика… А всё, чтобы пустить пыль в глаза, рационализировать, облагородить мотивы суицида приторно напыщенным пафосом. Но не буду долго спорить с тобой о его литературных способностях. Ты ж у нас тут главный по литературной части! Просто мне кажется, что ты их преувеличил.
– А в упоминании о Марко ведь тоже есть смысл. Вспомни концовку песни:
– Но к мотивам его действий стремление обессмертить себя не имеет никакого отношения.
– Я для интереса отыскал, как выглядит полностью отрывок о смерти из «Опытов» Монтеня.
Сказал это скороговоркой, выдернул из стопки книгу Монтеня с угольной обложкой и пурпурными разводами, раскрыл её на заранее заложенной странице. На пол слетела закладка с репродукцией из серии «Священное послание» Дали: опрокинута круглая чаша, похожая на чёрное солнце, во все стороны от которого разлетаются в окаймлении золотые, по краям – аспидные брызги-лучи, рваными пятнами и тонкими стрелами наезжающие на силуэт склонённого Христа. И я стал старательно вычитывать:
«…так как от неё ускользнуть невозможно, ибо она одинаково настигает беглеца, будь он плут или честный человек, и так как даже наилучшая броня от неё не обережет, давайте научимся встречать её грудью и вступать с нею в единоборство. И, чтобы отнять у неё главный козырь, изберём путь, прямо противоположный обычному […] Неизвестно, где поджидает нас смерть; так будем же ожидать её всюду. Размышлять о смерти — значит размышлять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом. Готовность умереть избавляет нас от всякого подчинения и принуждения. И нет в жизни зла для того, кто постиг, что потерять жизнь — не зло».
– Но ведь опять не в тему. В словах Монтеня – мысль о естественной смерти, перед которой все равны. Поэтому она служит напоминанием об истинном предназначении человека, вне социальных различий.
– Тут ты неправ. Монтень рассуждал и о проблеме самоубийства. Я тут сделал ещё одну закладку и подчеркнул. Ну, к примеру, из этого отрывка (я небрежно отложил в сторону ещё одну закладку с репродукцией из той же серии Дали, где вздымается оранжевым конусом Вавилонская башня):
«Смерть — не только избавление от болезней, она — избавление от всех зол. Это — надёжнейшая гавань, которой никогда не надо бояться и к которой часто следует стремиться. Всё сводится к тому же, кончает ли человек с собой или умирает; бежит ли он навстречу смерти или ждёт, когда она придёт сама; в каком бы месте нить ни оборвалась, это — конец клубка. Самая добровольная смерть наиболее прекрасна. Жизнь зависит от чужой воли, смерть же — только от нашей. В этом случае больше, чем в каком-либо другом, мы должны сообразоваться только с нашими чувствами. Мнение других в таком деле не имеет никакого значения; очень глупо считаться с ним. Жизнь превращается в рабство, если мы не вольны умереть».