Разин Степан - стр. 14
– Шапки снимай!.. Пьем!..
– А я сапогом хочу.
– Хошь портками пей!
Долбились, прорубались дыры в доньях, из бочек забили липкие душистые фонтаны. Пили, дышали тяжело, отплевывались, скороговоркой на радостях матерились. Иные садились на земляной пол. Кто-то, надрываясь, зычно кричал одно и то же, повторяя:
– Приторомко! Подай водку-у…
– Ставай, пей!
– Здынь, я немочен!
Липкие фонтаны из сотен бочек продолжали бить. На полу стало мокро, как в болоте; потом хмельное мокро поднялось выше.
– Шли за солью – в меду тонем!
Мокро было уже по колено.
– Бу-ух! Бу-ух!
– Энто пошто?
– Бочки с водкой лупят!
Опять голос, хмельной и басистый:
– Уторы не троньте-е! Днища бей, дни-и-нща!
– Пошто те днища-а?..
– Днища! Или брюхо намочите, а в глотку не попадет!
– Должно, товарищи, то бондарь, – бочку жаль?
– Бей! Хватит водки-и…
Черпали водку сапогами, чедыгами и шапками.
– Пей, не вались!
– У-улю, тону, ро-обяты-ы!..
Хмельной, сырой и пронзительный воздух одурял без питья. Падали в липкое пойло, засыпали, булькая.
В пьяной могиле, как на перине, шутили:
– Пра-аво-славно-му самая сла-дка-я-а смерть в вине…
В подвале появились люди в серых длинных сукманах, в черных колпачках, похожих на поповские скуфьи.
– Робяты-ы! Истцы зде…
– Бей сотону-у!
Ловили подозрительных и тут же кончали. Какой-то посадский по бедности носил сукман, шапку утопил, стоял на коленях по грудь в хмельном пойле, крестился, показывая крест на шее и руки грубые.
– Схо-о-ж, бей!
– Царева сотона вся с крестами!
Бродили по подвалу, падали, расправлялись топорами, но их расправа кончилась скоро: зеленым огнем запылала одна бочка сорокаведерная, потом другая, тоже с водкой, третья, четвертая, и зеленое пожарище поползло по всему подвалу, делая лица людей зелено-бледными.
– Истцы жгут?
– Лови псов!
– Спасайсь, тащи ноги-и!
Вылезли на двор, но многие утонули и сгорели в подвале. Толпа живых была сильна и буйна. Нашли карету, окованную серебром, сорвали золоченые гербы немецкой чеканки.
– Морозову от царя дадено!
– Царь бояр дарит колымагами, а нас жалует столбами в поле!
– Козой да кнутьем на площади.
– Кру-у-ши!
Изрубили карету в куски. Беспокоясь, пошли из Кремля.
– Убыло нас.
– Посады зазвать надо!
Под горой у Москворецкого моста встретили новую толпу:
– На-а-ши здесь!
Тут же, под горой, стояла кучка людей в куцых бархатных кафтанах, в черных шляпах с высокими тульями, при шпагах. На желтых сапогах длинные кривые шпоры. Кучка людей говорила на чужом языке, показывая то на толпу, то на кабаки, где трещали разбиваемые двери и звенела посуда.
– Die Leute sind barbarischcr, als wie der Turk17.
– Sktaven, aber hinter der Maske der Sktaven steckt immer der Raubеr18.
– Schaut, schaut19.
– Ha, die wollen uns drohen?!20
Сгрудившаяся толпа на Красной площади заревела:
– Робяты-ы, побьем кукуя!
– Царю жалятся, а сами живут за нас!
– За них немало людей били кнутом!
– Меня за кукушу били!
– Меня тоже-е!
– Эн, топоры, зачинай!
Грянул голос:
– Или я не отаман? Народ, немец не причинен твоей беде… Метитесь над боярами!
– Правда!
– Подай судью-у!
– Плещея беззаконного!
– Их, братаны, Гришка-юродивый выметал, метлы ходил – давал, – «чисто мести по морозу плящему»21.
– Чистова-дьяка би-и-ть!
– С головой, урод горбатой!
Соляной бунт
1
Набат над Москвой ширится, подыхают над старым городом красные облака; жестяные главы на многих церквах стали золотыми.