Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945 - стр. 16
Но Грэзер не мог решиться. Генерал Петцель, военный командующий округом, убеждал опубликовать планы эвакуации. Но Грэзер цеплялся за пропагандистские обещания, которые ему дали. Он не мог поверить, что фронт рухнет, что Гитлер лгал. Он обращался к штаб-квартире фюрера, чтобы получить решение, – но не получил никакого ответа.
Наконец, 20 января, после длинной и мрачной беседы с генералом Петцелем, Грэзер решил приказать эвакуировать район Варты. Он сделал так только потому, что в полдень получил внезапный приказ от Гитлера, подписанный Борманом, немедленно прибыть в Берлин для консультации с секретной службой штаб-квартиры рейха. Грэзер интерпретировал этот приказ так, что он якобы разрешает эвакуацию.
Планы эвакуации, до сих пор сохраняемые в тайне, предусматривали отход в три этапа в западном направлении. Но полученный приказ затрагивал три зоны одновременно. Население западной зоны и большинство населения центрального района Варты пересекло немецкую границу в течение нескольких дней и со сравнительно небольшими потерями. Но колонны из восточной зоны, которые действительно избежали российских войск, нашли деревни и города вдоль своего пути покинутыми. Там, где они ожидали получить тепло и пищу для себя и своих детей, они нашли только холодные каменные плиты под очагом и поляков, уносящих награбленное добро. Оставшиеся в живых прибыли в Силезию в жестоко уменьшенном числе, привезя своих мертвых в фургонах.
Грэзер к шести часам вечера 20 января созвал свой штаб в последний раз.
Позен стал совсем другим городом. Генерал Петцель объявил осадное положение. Опасаясь и дрожа, немецкое население ждало грядущих событий. В прежние дни не меньше шестидесяти человек сопровождали Грэзера. Сегодня их было двадцать. Другие готовились к бегству или уже уехали тайком.
Грэзер вошел вскоре после шести часов. Он выглядел бледным и сломленным.
– Господа, – сказал он усталым голосом, – через день, самое большее через два дня русские будут в Польше.
Он смотрел над головами собравшихся. Одни или другие из присутствующих все еще ожидали услышать о «цитадели Позен» и «борьбе до конца». Но Грэзер только сказал:
– Я оставляю здесь незаконченным дело моей жизни. Мои корни в этой земле глубоки… Я оставлю Позен сегодня вечером. Приказ фюрера призывает меня в Берлин для выполнения задачи с секретной службой штаб-квартиры рейха. Мой представитель примет руководство районом.
Он добавил несколько слов благодарности и почти сразу уехал.
Наступила глубокая тишина. Наконец, послышался тонкий, шепелявый голос представителя:
– Все офицеры и штат оставят столицу округа к девяти часам сегодня вечером. Партийный руководитель Позена имеет приказы эвакуировать из города всех немцев к полуночи.
И в заключение мрачной сцены представитель установил порядок очередности распределения автомобилей и бензина. Бегство всего партийного руководства и их прощальный приказ гражданскому населению оставить город сразу вызвали панику.
Чиновники железной дороги в Позене делали все, что могли, чтобы обеспечить перевозку масс беженцев, которые прибыли с востока и заполнили станцию. Но их ресурсы заканчивались. Большая часть населения покидала город пешком, присоединяясь к колоннам, которые направлялись на запад через засыпанные снегом равнины, по пятам их преследовали русские. Новые колонны формировались в городе – в некоторые допускали только тех, кто был в состоянии пройти пешком 60 километров, – условие за пределами сил большинства. Оставшиеся, охваченные в Позене русским наступлением, увеличили беспорядок. Предложение вступить в сражающиеся подразделения было встречено равнодушно.