Разговор с душой - стр. 37

Что интересно, я начал смотреть и спрашивать, причем не поверхностно, а пристально всматриваясь в слова людей, когда говорил с ними о родителях. И что увидел? Увидел, что нет человека, который бы не имел обиды, мыслей о том, что ему что-то недодали, чему-то не научили или научили не так. «Я рос как трава. Мной не занимались», – так твердят внутренние голоса этих людей. Они видят ошибки и винят своих отцов. Я не видел нигде в духовных книгах наставления, гласящие: «Любите своих детей».

Да без проблем! Я и без наставлений буду любить своих детей. А если нам говорят любить родителей, значит, есть некая сложность. И она указывает на глобальную проблему – человек хочет сместить ответственность.

Впервые начал размышлять о том, что меня не туда вели, в 25 лет. Когда поездил по странам, посмотрел на другую жизнь, сказал: «Меня нужно было вот так воспитывать!» Но постой, ведь если быть честным… Мне 25 лет, и даже если в меня что-то не то вложили, не тому научили, у меня есть возможность построить себя самому. Прекрасно, когда у тебя отец – профессор, ты стал тоже ученым, но когда твои родители – простые люди, обычные работяги, а ты стал профессором, любой человек скажет: этот путь для обоих был разной длины, их заслуги отличаются.

Прошлое – это прошлое, очень сладкое, им хочется наслаждаться, но это путь в никуда. Если человек читает и не понимает, что здесь делает, его не туда привели, он должен понимать: он жив, а живая собака лучше, чем мертвый лев. Даже если мне 65, а не 25, никто не знает, сколько лет впереди. Иногда нужно много трудов, а иногда малое усилие меняет все.

Вчера была пятница. Возвращаясь домой, решил заехать в пиццерию в надежде, что вкусная еда с вином смогут сгладить те шероховатости, что образовались у нас с женой утром. Оплатил заказ и спустя 10 минут мне вручили только что приготовленную, еще горячую пиццу в коробке. Я сел в машину и направился домой. С первой же минуты аромат горячей пиццы разлетелся по всей машине. «Может, положить в багажник», – подумал я. Но нет, на улице -10С°, а замерзшая пицца не лучший презент. Тридцатиминутная дорога домой показалась мне вечностью, а количество проглоченной слюны, наверное, сравнялось с ее среднегодовым объемом.

– Больше не могу, – периодически появлялась мысль, – съем два кусочка и дальше поеду.

Это пятница, вечер, сытыми в это время домой не едут. Но я знал, передо мной большая цель – жена и мир в доме. Это крепко держало меня, как безумного пса, на цепи. И все-таки я доехал. Когда ворвался в дом, у меня был бешеный взгляд, метавшийся по сторонам и искавший жену:

– Пойдем есть! Я пиццу привез!

Быстрым шагом я устремился к микроволновке.

Стоит ли говорить, что про налаживание мира и дружбы я вспомнил только к концу трапезы с большим трудом. Когда мое легкое безумие свелось на нет и я пришел в норму, хотелось спросить: что это было? «Это был пример социальной жизни, которую принято вести в наше время», – думал я. В мире, где чужие достижения, автомобили, красивые формы тела принято выставлять напоказ, где разнообразные «интернет-примочки» не дают человеку заскучать, сложно не потерять рассудок.

– Посмотри, какие классные бутерброды сделала Холи Суп и выложила в инстаграм, – говорит жена, протягивая мне телефон.