Разглашению не подлежит - стр. 20
Неужели наши, русские? Или это немцы, переодетые в нашу форму?
Вряд ли немцы. Они не часто рискуют. Да и зачем им рисковать, если можно чужими руками. В семье не без урода…
Козлову вспомнился тот, пожилой, красноармеец с огненно-рыжей бородой. Как трусливо засеменил он с дороги, спрятав в нагрудном кармане гимнастерки фашистскую листовку! Дай оружие – на своих пойдет.
Вот и эти такие. И пойдут они на своих, иначе зачем им надо было наряжаться в красноармейскую форму. Там, за линией фронта, не разберутся и примут.
Неужели примут? При мысли об этом Козлову становится не по себе. Когда-то и его так же оденут и вооружат. Теперь уже незачем гадать на кофейной гуще, все ясно. Ни для чего другого фашистам он не нужен…
В передней слышны шаги.
– Коммен… Коммен зи ин штаб, – несмело говорит солдат, останавливаясь у порога.
Что ж, надо идти в штаб.
Козлов ожидал, что сегодняшняя встреча начнется с делового разговора. И еще он рассчитывал застать там тех двух. Но когда явился, в штабе никого, кроме Бауэра, не было. Обер-лейтенант пребывал в отличном настроении.
– Рад видеть вас, господин Козлов, – немец протянул руку. – Искренне рад. Не скрою, вчера вы произвели на меня впечатление…
Опять тот же, уже знакомый Козлову, тон.
– Я был нехорош, – самокритично признался Козлов. – Явно перестарался. Хватил лишку.
– Все мы хватили лишку, – обер-лейтенант улыбнулся. – И впали в детство. Кубиками начали забавляться.
– Взрослым тоже скучно без игрушек, – Козлов сделал вид, что истинный смысл этой вчерашней забавы до него не дошел.
– Но для нас иные игрушки придумали, – сказал обер-лейтенант и вдруг спросил: – Вы в шахматы играете?
– Немножко.
– О, это очень, очень интересно. У меня давно не было настоящего противника. Сразимся?
И, не дожидаясь ответа, полез в письменный стол: там у него хранились шахматы.
Он играл осторожно, долго обдумывал каждый ход и не рисковал. Почувствовав у противника некоторое позиционное преимущество, предложил размен ферзей. Бауэр явно стремился победить. И все же он просмотрел в общем-то не сложную комбинацию: продвинув от слона пешку, Козлов объявил шах его королю. Пешка оказалась под конем и взяла его. Бауэр заерзал на стуле. Потеря фигуры лишила его надежды на выигрыш. Конечно, он еще мог некоторое время сопротивляться, оставаясь с двумя ладьями и несколькими пешками, но этот русский, умеющий лучше его видеть шахматную доску и точнее рассчитывать каждый ход, наверняка не уступит. Вести же дело к поражению Бауэру не позволяла его арийская кровь. Он провел по доске рукой и смешал фигуры.
– Ладно, поговорим о деле. – Его лицо сразу же обрело серьезное выражение. – Вы, конечно, догадались, что я пригласил вас не ради шахмат. Точно так же и вчерашняя пирамида из кубиков не была детской забавой. Я вижу, человек вы умный, наблюдательный. Господин Козлов, скажите откровенно, где вы сейчас находитесь?
– Мне кажется, это орган немецкой военной разведки.
– Да? – удивился обер-лейтенант, не ожидавший столь прямого ответа. – А почему?
– Сегодня утром к вашему штабу подошла машина… Тот самый черный лимузин, на котором привезли нас.
– Ну и что же?
– Вероятно, эта машина принадлежит вам?
– Да, это мой «оппель».
– Так вот, из вашего «оппеля» вышли двое в советской военной форме. Да еще при оружии…