Разгадай мою смерть - стр. 28

Я вышла из машины и побрела в парк. С неба неслышно падал снег. Мне хотелось оттянуть эту минуту, позволить надежде продлиться хотя бы еще немного. Многие сочли бы меня эгоисткой, но ты поймешь мои чувства, ведь ты жила с бедой в душе, точнее, часть твоей души умерла вместе с ней. Впереди я увидела полицейских, человек десять – пятнадцать. Туда же, прямо в парк, съезжались полицейские авто. Вокруг начали собираться зеваки – реалити-шоу в прямом эфире…

На свежевыпавшем снегу виднелись следы ног и отпечатки автомобильных шин. Много следов.

Я медленно двинулась вперед. Мной овладело странное спокойствие; я смотрела на себя словно со стороны: ощущала неровное биение собственного сердца, нехватку воздуха, сильный озноб. Мой разум как будто пребывал на расстоянии от тела, наблюдая за его реакцией.

Я прошла мимо смотрителя парка, одетого в коричневую униформу. Он разговаривал с мужчиной, который держал на поводке лабрадора.

– Нас спрашивали насчет пляжа и озера, и я решил, что они хотят обследовать дно, но их начальник приказал сперва осмотреть пустующие сооружения, – рассказывал смотритель. – После того как урезали бюджет, у нас таких много. – Привлеченные разговором, к хозяину лабрадора присоединились новые слушатели – собачники и бегуны трусцой. – Вон в том здании раньше был мужской туалет. Потом уж не стали его ремонтировать, просто выстроили новый – так дешевле.

Я миновала эту небольшую толпу и направилась к полицейским, которые выставляли оцепление вокруг ветхой постройки викторианских времен, наполовину скрытой в кустах.

Немного поодаль стояла констебль Вернон. Она вся тряслась; обычно румяные щеки были бледны, глаза опухли от слез. Один из коллег поддерживал ее за плечи. Меня они не замечали.

– Да, видела, но только в больнице, – всхлипывала констебль Вернон. – А эта ну совсем молоденькая, и одна-одинешенька, бедняжка…

Позднее я ощутила горячую признательность к этой добросердечной женщине за искреннее сопереживание, но в ту минуту ее слова обожгли мой рассудок, заставили осознать происходящее.

Я приблизилась к месту оцепления. Сержант Финборо увидел меня и на несколько секунд замер, недоумевая, что я здесь делаю. Затем, однако, на его лице появилось сочувственное выражение. Детектив подошел ко мне.

– Беатрис, я искренне сожалею…

Я не дала ему договорить. Пока слова не произнесены вслух, можно считать, что ничего не случилось.

– Это ошибка!

Я почувствовала непреодолимое желание убежать. Он осторожно сжал мою руку. Тогда мне показалось, что сержант Финборо хочет удержать меня от резких действий; теперь я понимаю – это был просто жест доброты.

– Мы нашли Тесс.

Я попыталась выдернуть руку.

– Вы не можете утверждать наверняка.

Сержант посмотрел мне в глаза – даже в то мгновение до меня дошло, что это потребовало от него определенного мужества.

– Мы обнаружили при ней студенческий билет. Боюсь, ошибки нет. Мне очень жаль, Беатрис. Ваша сестра мертва.

Он отпустил мою руку. Я побрела прочь.

– Беатрис!.. – окликнула меня констебль Вернон.

За спиной послышался голос сержанта Финборо:

– Оставьте ее. Ей нужно побыть одной.

Спасибо, детектив.

Я опустилась на скамейку под черными деревьями, голыми и безжизненными, укрытыми заглушающим все и вся снегом.

В какой момент я осознала, что ты умерла? Тогда, когда мне сказал об этом сержант Финборо? Когда я увидела бледное, заплаканное лицо констебля Вернон? Или твою зубную щетку в ванной? После маминого звонка в воскресенье? Когда?