Разгадай меня - стр. 12
– Пароль под клавиатурой, расписание шефа в файле "график" на рабочем столе. Там же файлик "контакты", если он скажет с кем-то связаться. Должностная инструкция, – кладет она скрепленные степлером листы передо мной. – Изучи. Если что звони мне 10-01 по внутреннему. Я у него временной помощницей на полставки последние пару недель была, подскажу, что смогу. И… удачи.
Света улыбается мне, но как-то подозрительно жалостливо. И я напрягаюсь еще больше.
Руки немного трясутся в ожидании нашей второй встречи. А что, если его озарило и он меня вспомнил? Или узнает сейчас? Притвориться, что я не знаю о чем вообще речь и уйти в отрицание до победного? Тактика для трусов, да-да.
Ввожу пароль от компьютера, изучаю приветственную заставку, нервно постукиваю пальцами по столу. Кристально чистому, надо признать, столу. Никаких тебе цветастых стикеров или разбросанных бумаг, сплошная стерильность: холодное серое дерево, органайзер для бумаг, монитор, клавиатура, мышь. Чертов педант.
– Света! – гремит над головой.
Поднимаю глаза и упираюсь взглядом в сосредоточенное лицо, что-то высматривающее на своем телефоне. Мягкие кудри – я помню, помню их наощупь, и как забавно они торчат, стоит немного извалять этого мужчину на полу – снова зализаны назад. Веселые синие глаза почти черные, сосредоточенные. Все лицо словно состоит из углов: острое, непроницаемое.
– Агния, – тихо произношу я.
– Да, точно, – на секунду отрывает взгляд от экрана. – Подружка Барби, – и тут же утыкается обратно, даже не заглянув мне в глаза. – Назначь встречу с отделом рекламы на десять двадцать, скажи, пусть Георгиева захватит вазелин или красивые цифры по охвату, – тук, тук, по экрану андроида. – Посмотри на сколько записан Федоров, перенеси его на завтра на вторую половину дня и пусть притащит с собой свои корявые исходники.
– Тоже с вазелином? – дурацкий, дурацкий язык.
– Лучше с жертвоприношением, иначе платой возьму его голову, – тут же отвечает шеф и наконец, удостаивает меня продолжительным взглядом с прищуром.
Я вся подбираюсь и распрямляю спину. Смотрю прямо ему в глаза, совершенно не чувствуя страха быть узнанной. За последние несколько секунд я совершенно очевидно осознала: это не тот человек, с которым нас ненароком свела судьба. Передо мной был разыгран спектакль в трёх действиях, а я купилась. Таких как я у него, очевидно, вагон и маленькая тележка с тележками. А может и целый флот потонувших кораблей, что шли на дно сраженные харизмой, острым языком и синими океанами.
Это герой не моего романа. И ему никогда им не стать.
Он смотрит на меня с холодной прямолинейностью несколько секунд, а затем изгибает один уголок губ слегка вверх.
– Сработаемся, – говорит он и снова погружается в мир своего идиотского телефона.
Скрывается за дверью справа от меня. Я выдыхаю.
Это вряд ли. Ведь я всегда буду помнить о его сказочном мудизме, а он никогда так и не узнает меня.
Я без труда нахожу контакты людей, которых, судя по всему, скоро ждёт порка, и передаю им слова, сказанные шефом. И если Георгиева, начальник рекламного отдела только тяжело вздыхает в трубку, то тот самый Федоров с кривыми исходниками, чтобы это не значило, без конца повторяет "черт, черт, черт" мне в трубку, не давая ее повесить.
К десяти двадцати перед моим столом собираются пять нервных человек, в гробовой тишине не сводящих глаз со стрелок часов. Ровно в двадцать минут следует один нерешительный стук в дверь шефа, и глухое "войдите" с той стороны.