Разделенные - стр. 24
– Значит, тебе не страшно?
Мираколина решает ответить вопросом на вопрос.
– Ты когда-нибудь летал на самолете? – спрашивает она.
– Что? – переспрашивает Тимоти, пораженный тем, как легко она сменила тему. – Ну да, много раз.
– А в первый раз тебе было страшно?
– Ну да, наверное.
– Но ты же полетел. Почему?
– Хотел попасть туда, куда мы летели, – объясняет Тимоти, пожимая плечами. – Мы летели всей семьей, и родители сказали, что все будет хорошо.
– Что ж, – улыбается Мираколина, – вот и ответ.
Тимоти смотрит на нее таким наивным взглядом, каким она не смотрела на мир даже в детстве.
– Так значит, тебе не страшно?
– Да нет, страшно, – признается Мираколина, вздыхая. – Очень страшно. Но когда ты уверен, что все будет хорошо, со страхом можно смириться. Можно обратить его себе на пользу, вместо того чтобы мучиться и страдать.
– А, я понял, – кивает Тимоти, – это как в фильме ужасов, да? Смотришь и не боишься, потому что знаешь, что все это неправда, как бы страшно тебе ни было. Правда, разборка – это не какая-то там выдумка, – добавляет он, подумав. – После нее мы вряд ли выйдем из кинотеатра и отправимся по домам. И в Диснейленд после самолета я не попаду.
– Знаешь, что? – перебивает Мираколина, пока мальчик не успел погрузиться обратно в пучину отчаяния. – Давай посмотрим фильм ужасов! Это прочистит нам мозги, пока мы еще не доехали до лагеря.
Тимоти послушно кивает.
– Да, давай попробуем.
Изучив список роликов, хранящихся в памяти системы, Мираколина убеждается, что фильмов ужасов там нет. Есть только фильмы для семейного просмотра и комедии.
– Ну и хорошо, – замечает Тимоти. – Честно говоря, мне фильмы ужасов не нравятся.
Через несколько минут фургон выруливает на федеральное шоссе и набирает скорость. Тимоти находит утешение в компьютерной игре, которая отвлекает его от черных мыслей, а Мираколина надевает наушники и включает сборник, записанный в ее собственном плейере, вместо того чтобы слушать слащавую попсу, хранящуюся в памяти автомобильной мультимедийной системы. В ее подборке – 2129 песен, и она собирается прослушать их все, прежде чем ее разберут.
Часа за два Мираколина успевает прослушать около тридцати, и тут фургон сворачивает с шоссе на живописную дорогу, проложенную посреди густого леса.
– Через полчаса доедем, – объявляет Шофер-Клаус. – Быстро сегодня!
Неожиданно, преодолев очередной поворот, он резко нажимает на тормоза, и фургон с оглушительным визгом останавливается.
Мираколина снимает наушники.
– Что случилось?
– Никуда не выходите, – нахмурившись, приказывает Шофер-Клаус и выскакивает из автобуса.
Тимоти, сидит, прижавшись лицом к стеклу, чтобы лучше видеть.
– Что-то тут неладно.
– Точно, – соглашается Мираколина.
Возле шоссе в кювете лежит точно такой же минивэн из лагеря «Лесная лощина», но перевернутый, вверх колесами, – и трудно сказать, как давно он слетел с дороги.
– Наверное, покрышка лопнула или что-нибудь такое, вот он и перевернулся, – предполагает Тимоти, хотя на вид все колеса у минивэна целы.
– Надо бы позвонить в службу спасения, – говорит Мираколина, но тут же вспоминает, что телефона ни у нее, ни у Тимоти нет: в лагерь телефоны не берут.
И тут снаружи начинается суматоха. С полдюжины людей в черной одежде и скрывающих лица масках для катания на горных лыжах неожиданно выскакивают со всех сторон из-за деревьев. Водитель, получив пулю с транквилизатором в шею, валится на землю, как тряпичная кукла.