Разбойник Кадрусс - стр. 15

Молодые девушки вскрикнули. Окно не было настолько высоко, чтобы Жорж не мог достать до него рукой. Он мгновенно остановил лошадь и вынудил ее стать как вкопанной, хотя она ещё вся дрожала и фыркала. Удивленный де-Фоконьяк молча смотрел на эту сцену.

Жорж медленно повернул голову к двум девушкам; они инстинктивно прижались друг к другу; окинув их пламенным взором, от которого обе затрепетали, он быстро подъехал вплотную к стене и подал Жанне розу, которую держал. Она приняла её, не сознавая, что делает, и молодой человек ускакал как стрела.

Жанна вся вспыхнула от восторга. Мария побледнела от досады. Мог ли де-Фоконьяк пропустить такой удобный случай выказать свою изысканную любезность? Он проворно сорвал цветок с куста шиповника, росшего у дома, и последовал примеру друга; но подав свой цветок, послал ему вслед самый нежный поцелуй на кончике пальцев.

Очень довольный собой, он грациозно округлил руку, закрутил самыми убийственными спиралями свои длинные усы и погнался за Жоржем, облизываясь как кот, который сунул морду в сливки.

Глаза молодых девушек не отрывались от удаляющихся всадников, пока они не скрылись у них из вида.

Разбойники мало-помалу поехали медленнее, шагом после рыси. Гасконец догнал Жоржа.

– Ну, мой добрый друг! – сказал Фоконьяк своему спутнику, как только они отъехали довольно далеко от балкона.

– Ну что?

– Ну, нежный друг, мне кажется, что я тебя поймал. Никогда не надо бросать ни одного взгляда на прекрасный пол, на эти вероломные существа, которые не хотят любить Кадруса, на эти хорошеньких чудовищ, которые обожают только кавалера Каза-Веккиа… и вот при первом случае… розы летают по воздуху; завтра, вероятно, письма пойдут по адресу без помощи почтальона.

– Оставь меня в покое, – сказал Жорж, очевидно раздосадованный замечаниями жителя Лангедока: – Какое заключение выводишь ты из того, что я послал этим молодым девушкам увядший цветок?

– Но мне кажется, что это довольно ясно.

– Ясно? Как… этой розе, которую я держал в руке, как будто позавидовала белокурая девушка на балконе…

– Ты видишь, я тебя поймал, – с живостью смеясь сказал Фоконьяк: – Ты сказал белокурая, не правда ли?

– Конечно!

– А между тем уверяешь каждый день, что не хочешь бросить ни одного взгляда на этот ненавистный пол, который не хочет любить Кадруса и смотрит только на кавалера Каза-Веккиа?

– Что ж из этого?

– А то, что раз ты назвал ее белокурой девушкой, а ещё заметил цвет волос; эти два замечания, мой милый, опровергают твоё пренебрежение к очаровательному полу.

– Ты мне надоедаешь, – сказал Жорж с нетерпением.

– Вот видишь ли, – продолжал Фоконьяк – Я очень силен в логике, а логика говорит мне еще…

– Что? – спросил Джорж и пристально посмотрел на Фоконьяка.

Этот мрачный взгляд точно уничтожил логику уроженца Лангедока, потому что он не закончил своей мысли. Но хотя он не осмелился высказать ее вслух, однако прошептал отрывочными фразами:

– Я гораздо откровеннее… Признаюсь, я обожаю брюнетку и обещаю себе объясниться ей в любви в самом непродолжительном времени… У неё такие густые брови… что должно быть много электричества в сердце.

При мысли об удовольствии, ожидавшем его, фаянсовые глаза Ловласа засверкали.