Разбойничья злая луна - стр. 111
«А-а-а!..» – снова заныла в мозгу проклятая проволока из руин ещё не построенного здания.
6
Андрей плутал в тесном пространстве между загромождёнными углами, троном и миражиком. Иногда останавливался перед синим вечереющим овалом, и тогда губы его кривились, словно он хотел бросить какой-то обидный горький упрёк. Но, так ничего и не сказав, снова принимался кружить, бормоча и оглядываясь на «окошко».
…Туда падает камень, и ничего не происходит. Туда проникает человек… Стоп. Вот тут нужно поточнее. Какой именно человек туда проникает?
Во-первых, ты не Трумэн и не Чингисхан. Твой потолок – машинист сцены. Бомбу ты не сбросишь, полмира не завоюешь…
Итак, туда проникает случайный, ничем не выдающийся человек. И его исчезновение здесь, в настоящем, немедленно отзывается катастрофой… Но нас – миллиарды. Что способна изменить одна миллиардная? Это почти ноль! Каждый день на земном шаре десятки людей гибнут, пропадают без вести, и что характерно – без малейшего ущерба для истории и прогресса…
А откуда ты знаешь, что без ущерба?
Знаю. Потому что вон они – светящиеся спирали вдалеке, и коттеджик ещё можно рассмотреть в сумерках…
Ах, проверить бы… Только как? «Вася, помнишь, я тебе неделю назад трояк занял и до сих пор молчу? Так вот, Вася, я тебе о нём вообще не заикнусь, только ты, пожалуйста, окажи мне одну маленькую услугу. Просунь вон туда голову и, будь любезен, скажи, что ты там видишь: степь или пустыню?» Глупо…
Вот если бы дыра вела в прошлое – тогда понятно. Личность, знающая наперёд ход истории, – сама по себе опаснейшее оружие. А здесь? Ну станет меньше одним монтировщиком сцены…
Так-так-так… Становится меньше одним монтировщиком сцены, вокруг его исчезновения поднимается небольшой шум, кто-то обращает внимание на то, что часть стены в одном из «карманов» новенькая, свежесложенная, стенку взламывают, приезжают учёные, а там – публикации, огласка, новое направление в исследованиях, изобретают какую-нибудь дьявольщину – и серая пустыня в перспективе… Ну вот и распутал…
Нет, не распутал. В том-то и дело, что не сложена ещё эта стенка и никто не поднимал ещё никакого шума. Единственное событие: А. Скляров перелез отсюда туда.
«Не надо было дотрагиваться. – Андрей с ненавистью смотрел на тёмно-синий овал. – Наблюдал бы и наблюдал себе… Нет, захотелось дураку чего-то большего! Потрогал руками? Прикоснулся? Вот и расплачивайся теперь! Был ты его хозяином, а теперь оно твой хозяин».
Так что же от него зависит? Андрею нет и тридцати. Неужели что-то изменится, неужели какой-то небывалый случай поставит его перед выбором: быть этому миру или не быть?..
Но нет ведь такого случая, не бывает! Хотя… в наше время…
Скажем, группа террористов угоняет стратегический бомбардировщик с целью спровоцировать третью мировую… Точно! И надо же такому случиться: на борту бомбардировщика оказывается Андрей Скляров. Он, знаете ли, постоянно околачивается там после работы. Производственная трагикомедия с элементами детектива. Фанатики-террористы и отважный монтировщик с разводным ключом…
Андрей подошёл к гаснущему миражику. То ли пощады просить подошёл, то ли помощи.
– Что я должен сделать? – тихо спросил он. И замолчал.
А должен ли он вообще что-то делать? Может быть, ему как раз надо не сделать чего-то, может быть, где-то впереди его подстерегает поступок, который ни в коем случае нельзя совершать?